Старик добродушно улыбнулся, довольный своим сравнением:
– А если тебе нужна красавица на ночь, хозяин караван-сарая за сносную цену пришлёт непотребную женщину.
В комнату, кланяясь, вошла пожилая прислужница-татарка. По приказу Ахмад-баши она принялась приводить в порядок одежду и растрепавшиеся косы девушки. Хыяли старался не смотреть в их сторону, и всё же невольно скользил взглядом по разорванному платью, сквозь которые просвечивало тело невольницы. Прислужница напрасно промучилась с лохмотьями и, наконец, накинула на княжну покрывало, укутала её с головы до самых пят.
– А теперь усади девушку за стол, – приказал старик. – И сама сядь рядом, будешь переводить мои слова. Хозяин говорил, что ты понимаешь язык зихов. Это так?
Прислужница кивнула головой:
– Я смогу объяснить всё, что потребуется.
Двери комнаты в очередной раз распахнулись и впустили десятника. Следом за ним двое стражей ввели связанного рослого черкеса. Девушка с криком кинулась навстречу мужчине, но прислужница проявила расторопность и силу, вцепилась в хрупкие плечи пленницы и усадила её на место.
– Скажи ей, – обратился Ахмад-баши к прислужнице, – объяви, что нам известно, кто этот джигит.
Прислужница торопливо перевела.
– Нам известно, что это её жених, – медленно продолжал сотник, давая возможность прислужнице переводить. – И если княжна желает умереть от голода, то прежде она увидит смерть близкого ей человека.
Девушка вскрикнула и что-то торопливо стала говорить своему жениху. Мужчина мрачно молчал, он всё ниже и ниже опускал голову. Казалось, он не мог вынести своего собственного бессилия и вида растерзанного лица невесты с распухшими от поцелуев Хыяли губами. Он лишь кивнул в ответ на молящие слова княжны. Мангыты напряжённо выжидали, чем закончится этот диалог, но черкесы уже молчали, лишь их взгляды, встретившись, не отрывались друг от друга. По бледному лицу красавицы потекли слёзы, она протянула руку к подносу с едой и решительным движением оттолкнула его от себя. Лепёшки и куски мяса полетели на пол.
Хыяли взревел от ярости, кинулся к упрямице, но старый сотник вновь остановил его. Повернувшись к десятнику, Ахмад-баши подал знак. Мангыты повалили сопротивлявшегося черкеса на пол, один из них ухватил босые пятки, заломил ноги к затылку, другой потянул вверх голову. Связанные за спиной руки мужчины задёргались от боли. Ещё мгновение, и в комнате раздастся хруст сломанного позвоночника. Княжна расширенными от ужаса глазами наблюдала за ходом древней, как сами кочевники, казни. В самый последний момент, когда невозмутимый юзбаши уже вскинул руку, готовясь резко опустить ладонь, выдержка изменила девушке, она с отчаянием бросилась на грязный пол, схватила первую попавшуюся под руку лепёшку и с ожесточением вцепилась в неё зубами. Пленница словно не принимала пищу, а вгрызалась в плоть ненавистного врага. Сотник сделал