Вот встретилась идущая от станции лошадь. Галимджан-абзый, увидев девочек, велел остановить лошадь… Зайнап бросилась к бабушке. Захида осталась стоять поодаль от тарантаса. Галимджан-абзый с одного взгляда очень хорошо понял, что творится на сердце у девушки. Мягко обратившись к ней, он пригласил:
– Дочка, Захида, садись к нам!
Захида сначала только покачала головой, затем резко бросила лишь одно слово:
– Не поеду!
Галимджан-абзый понимал неуместность лишних слов. Он тихо подтолкнул в спину мальчика, сидящего на козлах, и сказал:
– Давай, дитя моё, двигайся!
Когда они тронулись, Захида, пройдя ещё немного, села в придорожную траву. Она ни на кого не обижалась, ни на кого не сердилась, она даже не думала о том, как обидно, что не удалось увидеть любимого Гумера. Она только мучилась от того, что не может подавить поднявшуюся со дна сердца и гуляющую по всему телу глупую ярость. Она начала рвать траву, растущую возле неё, кусать её и дрожащими пальцами отрывать на мелкие кусочки. Она страдала оттого, что не может проглотить стоящий в горле ком. Она старалась, сердито качала головой, кусала нижнюю губу, но нет – ком всё время стоял в горле. Затем она, положив голову на колени, вздрагивая зажатыми летним пальто плечами, безудержно расплакалась.
На другой день в доме Галимджана-абзый потихоньку, как река, вернувшаяся в свои берега, началась жизнь. Однако это было только внешне. Фактически внутренность дома наполнилась невидимым глазу духом Гумера, и люди, выполняя ежедневные дела, хотя и выглядели ни о чём не думающими, не выходили из плена этого духа. Перед их глазами постоянно стоял живой образ Гумера, мысли о нём не выходили из голов, как будто бы вся обстановка дома хранила следы пребывания Гумера, напоминала, где он сидел, за что держался. А уж забытый Гумером портсигар на столе для всех, особенно для Марьям-абыстай, приобрёл таинственное значение как нечто чудесное. О портсигаре много говорили. И то, что он оказался забытым, всеми соседями было воспринято как знак, что Гумер вернётся живым и здоровым… Марьям-абыстай, однажды показав всем этот драгоценный предмет, спрятала его, чтобы он никому не попадался на глаза.
Галимджан-абзый, никогда не считавшийся мечтательным человеком, тоже не переставал думать о сыне. Несмотря на то, что Гумер после двух лет разлуки явился всего на один час, встреча с ним оказала на отца очень хорошее влияние. Сын показался ему созревшим, поумневшим, настоящим мужчиной с благородным нравом. Отцу захотелось верить, что если сын вернётся живым и здоровым, то найдёт себе пару, достойную сохранять доброе имя семьи, построить счастливую жизнь. И в связи с этим он думал о Захиде.
Гумер своим приездом снова оживил в снохе Камиле угасавшие было надежды. Показалось, что Фатих, от которого уже два года не было вестей, жив и здоров. Ей тоже захотелось верить, что он так же нежданно явится, и Камиля, ложась и вставая, не могла расстаться мыслями о том, как она будет