– Сполох!..[3] Изме…
Пулеметчик зажал ему ладонью рот, шепнул на ухо:
– Уходи да помалкивай… Пулю в спину получишь!
Расталкивая скучившихся махновцев, провел его до первой тачанки и вернулся к костру.
Снова загремел рокочущий хохот, пискнула гармонь, забарабанили каблуками танцоры, а около тачанки повалили Долбышева наземь, заткнули кушаком рот и долго били прикладами винтовок и ногами.
На другой день из штаба группы прискакал ординарец, передал сотнику засаленный блокнотный листик. На листике всего четыре слова набросано чернильным карандашом: «Приказываю сотне взять совхоз».
С бугра виден совхоз. За белой каменной змейчатой оградой – кирпичные постройки, высокая труба кирпичного завода.
Сотня, бросив на шляху тачанки, бездорожно цепью пошла к совхозу.
Сотник Кирюха с лицом, перевязанным бабьим пуховым платком, ехал впереди. Вороная кобылица под ним спотыкалась, он ежеминутно оглядывался на реденькую шеренгу людей, молча шагавших позади.
Петька шел седьмым на левом фланге. Почему-то казалось, что сегодня – скоро – должно случиться что-то большое и важное. И от этого ожидания было ощущение нарастающей радости.
Когда на выстрел подошли к совхозу, сотник соскочил с лошади, крикнул:
– Ложись!
Рассыпались возле балки. Легли. Ударили по каменной ограде недружным залпом. С крыши совхоза хриповато и неуверенно заговорил пулемет. По двору замаячили люди. Пули ложились позади цепи, подымали над землей комочки тающей пыли.
Три раза ходила сотня в атаку и три раза отступала до балки. Последний раз, когда бежал Петька обратно, увидел возле сурчиной норы Долбышева, лежавшего навзничь, нагнулся – под папахой на лбу у Долбышева дырка. Понял Петька, что подстрелили его свои же: выстрел почти в упор, в лицо, повыше глаза.
Четвертый раз сотник Кирюха вынул из ножен гнутую кавказскую шашку и, обводя сотню соловыми глазами, прохрипел:
– Вперед, хлопцы!.. За мной!..
Но хлопцы, не двигаясь с места, глухо загудели. Манжуло, пулеметчик, выкинул из винтовки затвор, крикнул:
– На убой ведешь? Не пойдем!..
Петька, чувствуя, как холодеют его пальцы, а тело покрывается липким потом, выкрикнул рвущимся голосом:
– Братцы!.. За что кровь льете?.. За что идете на смерть и убиваете таких же тружеников, как и вы?..
Голоса смолкли. Петька сразу почувствовал, как вспотел у него в руках винтовочный ремень.
– Братцы!.. Давайте сложим оружие!.. У каждого из вас есть родная семья… Аль не жалко вам жен и детей? Думали вы об этом, что будет с ними, ежели вас перебьют?..
Сотник выдернул из кобуры маузер, но Петька предупредил его движение, вскинул винтовку, почти не целясь, выстрелил в синий распахнутый кафтан. Кирюха закружился волчком и лег на землю, зажимая руками грудь.
Петьку