«Ты знала! – кричало сердце. – Лёня говорил тебе! Он говорил, а ты не слушала!»
– Даст Бог, успеем, – сказала Анна, заруливая во двор.
В знакомых окнах четвертого этажа горел свет.
Ольга выскочила из автомобиля еще до того, как он остановился, и помчалась к подъезду. Никогда раньше так быстро не бегала: едва не сорвала с петель дверь, ведущую в подъезд, взлетела по лестнице. Шел десятый час, народу на улице не было. В подъезде тоже пусто, лишь за дверями некоторых квартир слышны были голоса и шум работающих телевизоров.
«Сколько вокруг людей, и никто не поможет!»
Внизу хлопнула дверь, послышались шаги. Наверное, Анна. Если бы у нее не заболел зуб, если бы она не пришла сегодня в поликлинику, не начала разговор… Если бы…
Ольга трясущими руками сунула ключ в замочную скважину. Едва не сломав его, повернула, толкнула дверь.
– Лёня! – позвала она, забегая в квартиру. – Лёнечка!
Свет горел в крошечной прихожей, в ванной и в большой комнате. Лёня не отзывался. В кухне было темно, и Ольга, минуя ее, побежала в комнату. Никого.
Оля включила свет в детской, но лампочка взорвалась под потолком. И все же короткой вспышки света хватило, чтобы увидеть. Увидеть то, что навсегда впечаталось в память, осталось там кровавым рубцом.
Ее сын лежал на полу, раскинув руки. Над ним склонилось безобразное, скрюченное серое существо. В ту короткую секунду, когда Ольга могла что-то разглядеть, она увидела белое безносое лицо – маленькое, будто бы детское, но все в старческих морщинах; глаза-плошки без радужки и зрачков, седые лохматые волосы, зубы-иглы в ощерившейся пасти.
Ольга, не раздумывая, бросилась вперед. Кричала что-то, не помня себя, ей даже страшно не было – она должна была вырвать сына из рук этой твари.
Схватив Лёню, прижала его к себе. Почему-то он был без футболки. Кожа была прохладной, и на короткий миг – самый ужасный в ее жизни – Оле показалось, что она не успела. Но уже в следующий миг она ощутила на шее дыхание ребенка.
– Ольга! Вы где? – послышался голос Анны, и Оля поднялась, пошла на этот голос, крепко держа свою драгоценную ношу.
За спиной послышался не то смех, не то шипение, но Ольга не оглянулась.
– Все хорошо, – проговорила она и не узнала своего голоса.
Ольга увидела в прихожей Анну и, не останавливаясь, вышла из квартиры. Лёня, будто почувствовав, что они уже за пределами обиталища Серой старушки, пошевелился у нее на руках.
– Мамочка? Это ты?
Ольга прислонилась к стене и заплакала.
Анна вынесла из квартиры пальто, укутала Лёню.
– У меня переночуете. Утром вещи заберем, – сказала женщина.
Они так и жили у Анны, пока не переехали в новое жилье. Подальше отсюда, на другом конце города.
– Если у вас есть хоть капля совести, не сдавайте эту квартиру людям, у которых есть дети, – сказала Ольга риелтору.
Та сделала вид, что не понимает, о чем речь.
Ольга