– Мирра, золотце, там только твоя новая байковая рубашка, та, что я тебе в прошлом году пошил, голубая, и вот полотенце… оно тоже ещё совсем хорошее, – Меер смущаясь, что как всегда сделал что-то не так, стоял с принесёнными вещами.
– Разве я говорила, что бы ты принёс обноски или рваньё? Что-то не припомню такого, – проворчала Мирра, растирая горячим мокрым полотенцем спину и плечи девушки, – жаль водка кончилась. Вот-таки надо, что бы в доме всегда была водка, – и она с укором взглянула на мужа, – Горчица-то в этом доме хоть осталась? Неси скорее, и масло постное захвати. Только тихо мне ходи, детей не перебуди.
Мирра растёрла девушке спину, плечи, попробовала дать немного горячего чая с мёдом. На какие-то мгновения девушка открывала глаза и даже пыталась что-то сказать, но речь её была почти бессвязным лепетом. В один из таких моментов Мирре удалось-таки кое- как заставить девушку выпить тёплый чай с остатками чудом уцелевшего мёда.
– Мамочка, тут у неё какой-то свёрточек в кармане. Как Вы скажите, его-таки тоже выбрасывать или нет? – Лёвка протягивал матери небольшой свёрток, обёрнутый куском синего сатина. По всей видимости, пакет или что-то наподобие пакета, может ридикюль.
– Дай отцу, пусть пока спрячет, наверное, документы. Ну- ка, помогите перетащить её в комнату, на кровать класть будем.
Лёвка, как уже взрослый, спал на собственной кровати, остальные сыновья спали на двух широких топчанах, ну а маленький Илюшка пока обитал в спальне родителей, так как Мирра ещё нет-нет да и кормила его грудью, благо молока было достаточно и хлопот с кормлением меньше. Опять же экономия.
– Мамочка, я всё же имею спросить, Вы, что собираетесь её класть на мою кровать? – Глаза Лёвки округлились то ли от возмущения, то ли от перспективы чего-то необычного, а щёки медленно заливала краска.
– Интересно. А что я должна её класть с собой и с отцом? Или у нас есть специальная комната для гостей? Странный вопрос всё же ты умеешь задать, Лёвушка? Разве у нас есть ещё кровати?…Тю-ю, – посмотрев на смутившегося сына, Мирра сердито добавила, – ты что подумал, балда?… ляжешь с братьями.
– Ничего я не подумал, – ответил уже-таки сильно покрасневший от обиды Лёвка, – я вообще делаю всё, что Вы, мамочка, говорите: где скажете, там и лягу.
Так они суетились и пререкались, стараясь делать всё быстро и, по – возможности, тихо. Мирра постоянно поглядывала в сторону спящих ребятишек – не ровен час, кто-то из них проснётся – нет, дети спали крепко. И даже маленький Илюшка сопел, как всегда засунув большой палец в рот. "Вот завтра я тебе горчицей эту соску-таки намажу! А то соску он себе придумал, кыця моя!" – и Мирра ласково ещё раз оглядела все курчавые головки своих мальчиков: шестнадцатилетний Ицек, чуть прикрытый одеялом, лежал съёжившись, поджав худые коленки под самый подбородок, – «Ох, уж этот Зямка, вечно одеяло на себя перетянет. А ведь-таки на три года младше! Шустрый парень