Благодарные слезы радости ползли по его щекам. Он вытер слезы, поправил на спине вещмешок, и мы поплелись по прибрежной дороге от Новороссийска к Туапсе, поближе к желанной Абхазии. Останавливались на ночь в станицах, в хатах у русских людей, где старец, всхлипывая, рассказывал хозяевам, как мы тонули в Черном море и как были спасены заступлением Николая Чудотворца. Сердобольные казачки плакали, слушая старца, и не только кормили нас в доме, но давали еще на дорогу харч и деньги.
В станице Новомихайловской, под Туапсе, старец купил бутылку кагора, стакан и тарелку. Из куска найденного палаточного брезента он соорудил себе епитрахиль и поручи. Ему не терпелось отслужить Божественную литургию и благодарственный молебен. Мы свернули с дороги в лес, и отец Панкратий, опустившись на колени около большого пня, с благоговением вынул из кисета, висевшего у него на шее, старинный антиминс и расстелил его на пеньке. Там же он поставил Библию, стакан, тарелку и положил игуменский крест. Просфор у нас не было, и поэтому в ход пошел отличный пшеничный хлеб. Батюшка Панкратий надел епитрахиль, поручи и начал творить великое Таинство Евхаристии. Стакан сошел за потир, а тарелка за дискос. Все элементы Евхаристии были налицо: священник, антиминс, хлеб и вино. Батюшка хотя сам в сталинских лагерях не сидел, но слышал, что духовные узники в камерах смертников совершали Божественную литургию даже у себя на груди.
Лето уже близилось к концу, птицы перестали петь, и в лесу было тихо и безлюдно. И старец, оглядевшись, торжественно провозгласил: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». И тихо и неспешно потекло Богослужение в условиях необычных и странных, но что было делать, если шла ужасная война, а в закрытых храмах царили безмолвие и мерзость запустения. «Блаженны нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное», – тихо выпевал старец, и голос его дрожал, и в нем слышались печальные отзвуки пережитого. Больше половины века прошло с тех пор, но я отчетливо помню умиленный дрожащий старческий голос и хождение с Евангелием после третьего антифона. «Спаси ны, Сыне Божий, во святых дивен Сый, поющия Ти: аллилуиа». Помню также окружавший нас, слегка шелестевший зеленой листвой лес под Туапсе и батюшку, освещенного солнечными лучами, со стаканом в руке, в котором были истинное Тело Христово и святая Кровь Его.
Мы