Я молчал, потому что весь был опустошен.
– Зачем вы мне это сказали? Теперь у меня будет болеть сердце, – сказала Вера. – Я вам хотела сказать, что я вас уже немножко люблю, но это совсем не то, – сказала Вера и быстро ушла от меня.
Я стоял на снегу, задыхаясь, как рыба.
– Вы как будто изменились в лице, – сказала мне Нина Алексеевна, когда я вернулся в вагон и взбирался на нары.
– Опять удушье, – сказал я.
– Должно быть, на вас очень сильно действуют страдания молодого Вертера, – сказала Нина Алексеевна.
– Сегодня день сюрпризов, – сказала она. – Вы приходите откуда-то с искаженным лицом, а Вера пошла было гулять, как всегда, но, вместо того чтобы исчезнуть на целый день, очень скоро вернулась и лежит у себя и ни с кем не разговаривает. Вы с ней не встретились на прогулке?
Я хотел пошутить, но у меня не вышло, я криво улыбнулся и лег на нары.
– Вы, должно быть, увидели что-нибудь страшное на дороге, – сказала Нина Алексеевна.
Вера весь день почти не появлялась. К вечеру девушки стали собираться в кинематограф.
– Идем, Вера, – сказали они.
– Я сегодня не пойду, – сказала Вера.
– Как! – хором крикнули все в вагоне.
– Я себя плохо чувствую, – сказала Вера.
– Что же такое?
– У меня болит сердце.
– Прямо как у вас, удушье со страхом смерти, – сказала Нина Алексеевна, обращаясь ко мне. – А я бы вот с удовольствием пошла в кино, чем сидеть в этом отвратительном вагоне.
– Непременно пойдите, Нина Алексеевна, – сказала Вера.
– Да ведь, наверно, далеко и темно идти.
– Ничуть не далеко, тут же рядом, и потом вы мне расскажете картину, ведь лучше вас никто не умеет рассказывать, – просила Вера.
– Ну, раз вы так просите, придется пойти. Вы ведь тоже пойдете? – обратилась ко мне Нина Алексеевна.
– Вы знаете, я не охотник до кинематографа, – сказал я.
Асламазян галантно согласился сопровождать докторш.
Компания отправилась. В теплушке остались только мы с Верой, да еще в темноте спала капитанша со своей Лариской.
– Подойдите ко мне, – сказала Вера.
Она лежала у самого края нар. Я сел рядом с ней.
– Неужели вы вправду меня любите? – сказала Вера.
Я обнял ее; она поднялась и прижалась ко мне. Я ее поцеловал, и она мне ответила неожиданно сильно и нежно.
– А вы меня уже немножко любите, Верочка? – спросил я.
– Я еще не знаю. Но я чувствую, что буду вас любить, – сказала мне Вера.
X
Лежа на нарах, надумал себе любовь к этой советской Манон Леско.
Мне страшно было сказать себе, что это не так, что я ничего не надумал, а в самом деле все забыл и потерял себя и живу только тем, что люблю Веру.
Я укладывался на нарах так, чтобы видеть сразу весь вагон. Где бы ни появилась Вера, я мог ее видеть. Я поворачивался, как сомнамбула, в ту сторону, где была она. Я был не в силах на нее