– Вот где надо жить! – загорелась Наташа. – Вставать на рассвете и нырять из окна!
– И чтобы под окнами били хвостами дельфины! – рассмеялся я.
– О чем вы говорите? – поинтересовалась Жале.
– Мечтаем, – пояснила Наташа.
– О хорошей жизни, – поддержал я и положил руку Жале на плечо. – О хорошей жизни среди турецких друзей.
– Ну, вот и пришла, – сказала Жале, указывая на табличку с номером 71. – Не забудьте, обед в три.
– Смотри, – сказала Наташа, указывая на крест впереди.
Встретить православную часовенку среди бесконечных мечетей было, как обнаружить у Стены Плача крестящегося Усаму Бен Ладана.
Вошли в скромный светлый домик, пахнувший ладаном и вымытыми полами.
На столе несколько икон. На блюдце зажженные свечи. Рядом горка целых свечей и коробка для денег.
– Неужели здесь есть наши! – удивилась Наташа.
– Может, потомки белоэмигрантов?
Наташа положила деньги и взяла две свечи.
– Это тебе, – протянула свечу. – Вот так, смотри…
Зажгла свечку и приладила на блюдце.
В России я не ходил в храм. Не верилось, что бог живет, где пасутся ненавидящие друг друга попрошайки. А еще думал – если бог такой беспомощный, значит, нуждается в нас не меньше, чем мы в нем. И ему тоже есть о чем каждого из нас попросить. Тогда зачем посещать все эти напыщенные места?
– Помолись, – сказала Наташа. – Нам надо, чтобы он услышал.
Не хотелось ее огорчать.
Поставил в блюдце свечу.
Взял Наташу за плечи.
– Бог, прошу тебя…
И замолчал. Не знал, о чем просить.
Ничто не давалось просто так. У всего была своя цена. Только надо было уметь торговаться.
Собрался с духом.
– Не мешай, бог. Не вставай на пути с красным флажком, как старшина, когда взвод переходит шоссе. Не подсылай приторных проповедников. Я сам…
– Ты сейчас шутишь? – Наташа напряглась.
– Нет, молюсь. Как умею…
Обнял ее.
Я очень хотел, чтобы она была счастлива. Ради этого готов был молиться кому угодно…
Наташа не знала правды. В Москве я попал в скверную историю… За подкладкой чемодана на всякий случай лежал пистолет.
С площадки открывался вид на море и соседний остров. Сели на перила и, болтая ногами, наблюдали за ярким парусом виндсерфинга. Белый гребешок пены под ним улыбался. Человек изогнулся и местами касался спиной воды. На крутых волнах доска взлетала ввысь! Тогда хотелось крикнуть «Ура!» и спеть турецкий гимн.
– Здорово! – прошептала Наташа.
– Надо научиться ходить под парусом, – сдержанно заметил я. – Пошли купаться!
Пляж был пуст. Кусты по-птичьи свиристели. Солнце, отраженное от беспокойной воды, слепило.
Взявшись за руки, бросились в воду.
– Я люблю тебя! –