Чтобы ей не воспользовался кто-то еще.
Но остается еще пистолет с глушителем, подушка, нож, сильнодействующие яды, каминная кочерга и еще множество внешне невинных предметов, в сердцевине которых таится смерть. Даже карандаши при соответствующих обстоятельствах можно использовать как орудие преступления. И лишь от мягких, легко расслаивающихся на отдельные листы блокнотов ждать подвоха не приходится.
Блокнот.
Ничего, что могло бы пролить свет на произошедшее, Икер в нем не обнаруживает: быстрые, иногда в одну линию, зарисовки. Предметы, люди, детали каких-то интерьеров, жанровые сценки. Ничего такого, что отличало бы именно этот блокнот от множества других блокнотов Альваро. От тех блокнотов, которые сопровождали его в Доломитовых Альпах. Ни одна надпись (а их множество) не подчеркнута, не обведена овалом, не венчается парой восклицательных знаков или хотя бы знаком вопроса. Ближе к концу встречается пара изображений кошек, но инспектор вовсе не так сентиментален, как официантка из «Старой подковы»: кошки никогда не трогали его сердце. Вот если бы в них было нечто необычное, как в бутылке из-под сидра, неожиданно ставшей домом для потерянных детей…
Но ничего необычного в кошках нет.
Это просто наброски. Зарисовки с натуры, вот и все.
Ближе к рассвету Икеру все же удается заснуть, но сон, в который он проваливается, никакого облегчения не приносит. Это не кошмар, как можно было бы предположить (до сих пор, несмотря на издержки профессии, Икеру ни разу не снились кошмары); хотя и к категории обычных снов Субисарреты он не относится.
Главный герой сна – желтая резиновая уточка из детства.
Но плавает она не в ванной – под сводами моста.
Икеру (во сне он стоит на мосту) нестерпимо хочется добраться до проклятой утки, он протягивает к ней руки и едва не касается ее, но… в самый последний момент она ускользает. Чтобы увеличиться в размерах до свободно парящего на водной глади тела.
Это – мужское тело.
Светловолосый блондин из залитых «Cuir Mauresque» воспоминаний хозяйки «Королевы ночи»; он же фигурировал на фотографиях, сделанных сыщиками из Брюгге. Правда, на фото крупным планом было изображено его лицо, теперь же Икер видит только затылок. И против брюгге-обыкновения, в волосах на затылке копошатся не морские черви – мотыльки. Те самые, что до сих пор жили в стеклянной плоти бутылки из-под сидра. И это вызывает в Икере чувство беспокойства, перерастающее в панику. Блондин и Альваро никак не связаны между собой, так почему ему кажется, что лежащий в воде человек, – его друг, Альваро Репольес?
Художник Альваро.
Уточка Альваро.
…За сон Икер расплачивается с фламандкой тридцатью евро вместо сорока («я не какая-нибудь хапуга, не думайте, милый мой»), и обещанием вернуться в «Королеву ночи» с невестой, если на него вдруг снизойдет откровение провести медовый месяц в Брюгге. Или, на худой конец, с хорошими вестями: пропавший