Каюта смерти, теплоход любви. Маргарита Малинина

что мне стало тошно. Нужно уметь держать свои чувства в узде. И потом, знаменитостей тоже надо понять. Став известным, в первые месяцы, возможно, приятно раздавать направо-налево автографы и слушать пылкие фанатские признания. Но когда тебе за шестьдесят, и тридцать лет из них ты находишься в зените славы… Ну можно хотя бы на недельку в отпуск съездить без приключений? Начинаешь понимать стремную на первый взгляд блажь снять каюту, открывающуюся по отпечатку пальца. Когда менеджер фирмы рассказывала нам с Образцовой об этом, я сперва недоумевала. А ведь «звезды» правы, как я вижу теперь. Так каждый повадится в гости ходить, а то и в постель нырнет – ключ стащить не проблема. Ну к этой в кровать, конечно, не запрыгнут, возраст не тот… Хотя… Господи, как же фамилия этой актрисы?.. Что-то я совсем плохая стала. Да и к российскому кинематографу особой страсти не питаю.

      – Александра Неваляшина? – продолжила девушка.

      «Точно!» – вспомнила я благодаря этой подсказке.

      – Да, я, – сухо ответила женщина. Ну вот, ее реакция подтверждает верность моих мыслей.

      – О, меня предупреждали, что вы, возможно, будете здесь, и я купила билет на этот рейс только ради того, чтобы с вами встретиться! – И понеслась… Я так люблю ваши фильмы, я на них воспитана… Дамочка закатывала глазки, но сдерживалась и откровенную грубость не проявляла. Иногда кивала. Затем сослалась на мигрень и убежала в свою каюту, надо полагать, в тот самый тайный, зашифрованный люкс.

      – Мечты сбываются, – заметив мой интерес, искренне пролепетала девушка. Видимо, толику омерзения в моем лице она не разглядела, потому стала рассказывать: – Я всегда любила Неваляшину, ее жизненная история еще труднее и запутаннее, чем истории всех ее героинь, поэтому я так мечтала с ней познакомиться лично и поговорить!

      – Ну и как? Поговорили? – с легким сарказмом проговорила я, не стараясь скрыть ухмылку.

      – Да! – восторженно молвила та, что дало мне пищу для размышлений: эта девушка не умеет различать по мимике и голосу настроение людей, или ей просто все равно? Как бывает все равно до сумасшествия влюбленным, которые вешаются на шею своему единственному и предпочитают не замечать, что он втайне с друзьями посмеивается над таким явным проявлением своих чувств, которые до поры до времени вообще-то нужно скрывать. А они знай себе шлют любовные послания, лезут обниматься и целоваться на людях, понимают, что избраннику от этого неловко, но ничего не могут с собой поделать. Он их отталкивает, а они лезут вновь.

      Пассажирка «Верещагина» была, как я уже говорила, молода; блеклые темно-серые, никогда не знавшие краски волосы были собраны в жидкий хвост; нос был чуть крупноват, но на этом недостатки внешности заканчивались, и в целом девицу, хоть и с натяжкой, можно было назвать симпатичной. Или хотя бы неплохой.

      – Меня зовут Вероника, – представилась она. – Я здесь с сестрами.

      – Как? – пробубнила я удивленно.

      Две клуши, сопровождавшие новую знакомую, походили больше на маму и тетю. Обе были одеты во что-то темное, длинное, бесформенное, словно монашки