Где же эльфы?!
Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осужденный на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала белеет, потом краснеет. Похоже, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.
Передо мной – окруженная большими трибунами овальная песчаная площадка длиной ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с веревками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, громадный котел. Трибуны заполнены волнующимися толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.
Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток также заняты. Рассматриваю своих соседей по несчастью. Несколько гномов и людей, пара орков и полукровок. Все они, похоже, как и я, – участники похода, причем явно не из простых воинов. Одного из гномов я узнаю – это Олаф, прозванный Весельчаком, глава одного из горных кланов. За время похода я успел с ним сдружиться: немногочисленные рыцарские попойки, постоянным участником которых он являлся, были единственным развлечением весь первый месяц похода. Увидев меня, он приветственно мне кивает, будто мы на дружеской пирушке.
Под гром фанфар и рев трибун на арене появляется палач. Хоть маска скрывает его лицо, я почти уверен, что это человек. Ушастые – натуры тонкие и ранимые, сами мараться не станут. Лицемерные ублюдки! Будут жадно и с наслаждением смотреть за казнью, смаковать каждый кровавый эпизод, а потом скажут: «Это было ужасно». Чувствительные они… твари! Ненавижу!
На помост за палачом поднялись несколько подручных, один из которых несет большой топор. Первого из осужденных выволакивают из клетки. Это здоровый, обнаженный до пояса орк, украшенный многочисленными нитками шрамов. Где я мог его видеть? На секунду мы встречаемся взглядами, и я узнаю одного из военных вождей, командира центрального «пальца» первой линии. Пока я тщетно пытался вспомнить его имя, орк вырвался от державших его эльфов. Ударив головой в нос одного из преградивших ему путь помощников палачей, он кинулся на ряды охраны. Похоже, он просто хотел умереть сражаясь, а не под топором палача. Такой возможности ему не дали. Не успев добежать до кольца стражников, орк неожиданно упал, потом какая-то сила подняла его в воздух и бросила на землю. Удар был такой силы, что он потерял сознание. Маги охраны не спят. Ждать, пока он придет в себя, эльфы