Всё бы хорошо, но у бабушки с дедушкой жил ещё и сын со своей семьёй, женой и дочерью, которые чужим детям смотрели в рот, считая съеденные куски, и ревновали к старикам, чьё внимание до появления переяславских доставалось только им. Чем дальше, тем обстановка в доме становилась для сирот всё невыносимее, и они ждали только письма от отца с разрешением вернуться. И когда оно пришло, задерживаться не стали.
Женский характер, повсеместно встречаемый в произведениях Шолом-Алейхема, – это стерва-жена, сварливая, вечно ругающая мужа и детей, вечно недовольная жизнью. Этот тип женщин Шолом-Алейхем изображает объёмно и очень натурально, он узнаваемый и живой; другим женским типам – нежных возлюбленных, во всём согласных с мужем жён – можно верить и не верить, считая их чересчур сентиментальными, неживыми, книжными, что и делают многие критики, – но этому сразу веришь. Как только сварливая жена у Шолом-Алейхема открывает рот – вот она вся здесь, перед тобой, от первого слова до последнего.
Хана, бердичевская мачеха, была именно такой. Её речь – безостановочная, богатая, выразительная, цветистая – моментально отзывалась проклятием на любое слово: «Есть – ели б тебя черви! Пить – выпили бы тебя пиявки! Кричать – кричать тебе от зубов! Шить – сшить бы вам саван! Пойти – пошёл бы ты в преисподню! Стоять – стоять тебе столбом! Сидеть – сидеть бы вам в ранах и болячках! Лежать – лежать бы вам в земле! Говорить – говорить бы вам в бреду! Молчать – замолчать бы вам навеки! Сказать – сказать бы о тебе всё худшее! Иметь – иметь бы тебе все язвы! Не иметь – не иметь бы тебе в жизни добра! Носить – носил бы тебя чёрт на плечах! Вносить – вносить бы тебя больного! Выносить – выносить бы тебя мёртвого! Уносить – унесли бы тебя на кладбище!»[20]
Вы знаете, из чего растут стихи; и чем почва унавоженней, тем красивее они вырастают. Душа Шолома откликнулась, и тлевший в её глубине писательский дар расцвёл. Шолом долго тайком записывал потоки мачехиной брани, а потом две ночи вдохновенно