“А шкафчик-то типа “Гей, славяне! ” — подумал посетитель. – Тут много не возьмешь. Нет, это не Рио-деЖанейро”.
– Очень хорошо, что вы зашли, — сказал, наконец, председатель. - Вы, вероятно, из Москвы?
– Да, проездом, — ответил посетитель, разглядывая козетку и все более убеждаясь, что финансовые дела исполкома плохи. Он предпочитал исполкомы, обставленные новой шведской мебелью ленинградского древтреста.
Председатель хотел было спросить о цели приезда лейтенантского сына в Арбатов, но неожиданно для самого себя жалобно улыбнулся и сказал:
– Церкви у нас замечательные. Тут уже из Главнауки приезжали, собираются реставрировать. Скажите, а вы-то сами помните восстание на броненосце “Очаков”?
– Смутно, смутно, — ответил посетитель. — В то героическое время я был еще крайне мал. Я был дитя.
– Простите, а как ваше имя?
– Николай… Николай Шмидт.
– А по батюшке?
– Ах, как нехорошо! ” — подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца.
– Да-а, — протянул он, уклоняясь от прямого ответа, - теперь многие не знают имен героев. Угар нэпа. Нет того энтузиазма, Я собственно попал к вам в город совершенно случайно. Дорожная неприятность. Остался без копейки.
Председатель очень обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным, что он забыл имя очаковского героя.
“Действительно, - думал он, с любовью глядя на воодушевленное лицо героя, - глохнешь тут за работой. Великие вехи забываешь”.
– Как вы говорите? Без копейки? Это интересно.
– Конечно, я мог бы обратиться к частному лицу, - сказал посетитель, - мне всякий даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с политической точки зрения. Сын революционера — и вдруг просит денег у частника, у нэпмана…
Последние слова сын лейтенанта произнес с надрывом. Председатель тревожно прислушался к новым интонациям в голосе посетителя. “А вдруг припадочный? — подумал он, — хлопот с ним не оберешься”.
– И очень хорошо сделали, что не обратились к частнику, – сказал вконец запутавшийся председатель.