Другими словами, в этой модели, которой с некоторыми оговорками придерживается, например, М. Галактионов, позиционный фронт возник, потому что война не соответствовала довоенным представлениям о ней.
Вообще говоря, это верно, но как раз в отношении артиллерии вывод ошибочен. Дело в том, что ко времени становления позиционного фронта, к осени 1914 года, во всех воюющих армиях начался острый кризис военного снаряжения. Нельзя даже сказать, что «реальная действительность в отношении расходования материальных средств ведения войны опрокинула все расчеты штабов и военных министерств». Снарядов было запасено ровно столько, чтобы хватило – с избытком, с запасом, в режиме «ни в чем себе не отказывайте» – на все Генеральное сражение. Вместе с ним должна была завершиться и война. Но запасы закончились, война продолжалась, а текущее производство не покрывало и десятой доли потребности армии. До конца декабря французская промышленность могла поставлять ежедневно не более трех снарядов на орудие. В Приграничном сражении, в битве на Марне в боях во Фландрии артиллерия расходовала сотни снарядов на орудие в сутки (в мемуарах артиллеристов называются такие цифры, как 800 снарядов на батарею и даже больше).
К декабрю кончилось все. Снаряды, патроны, орудия, пулеметы, колючая проволока, а также обученные, подготовленные, желающие воевать люди.
Но еще раньше закончились планы и идеи.
На мой взгляд, переход к позиционной войне зимой 1914 года имел две составляющие, которые вполне можно назвать стратегической и тактической позиционностью.
Стратегическим тупиком был сам исход Генерального сражения.
Да, союзники выиграли его, заставив Центральные державы перейти к повсеместной обороне, по крайней мере, временно. Но проигравшая сторона обосновалась на неприятельской территории, имела в своем распоряжении нерастраченные резервы, память одержанных побед и капитулировать вовсе не собиралась.
Победители же были поставлены перед необходимостью конвертировать достигнутый успех и свое ресурсное превосходство в неоспоримую победу. Но они понятия не имели, каким образом это сделать.
З. Тарраш: «Черные явно не знают, что же им делать; они стоят хорошо, а дальше что? Чтобы победить, им не хватает выигрывающей идеи, всего лишь идеи!»
Французский план войны потерпел крах еще до начала Пограничного сражения, немецкий – на Марне, австрийский – в Галиции, русский – в Восточной Пруссии. Англичане сколько-нибудь содержательного плана войны на суше не имели вовсе. В октябре – ноябре стороны решали, преимущественно, оперативно-тактические задачи в логике, «как сразу не проиграть»,