Плюс ко всему Гофман еще успел подцепить где-то сифилис. Можно предположить, что после Бахуса великому романтику приходилось отдать дань и Эросу. Театральная богемная жизнь, которой был не чужд великий романтик, славилась свободными отношениями. Может быть, именно из-за этого в его сказках часто встречаются сложные и неожиданные повороты сюжета. А утром Гофман собирался и шел на работу, чтобы вновь выполнять скучные юридические обязанности. Скорее всего, до ранней смерти писателя довел такой нездоровый образ жизни – много вина, много любви и страстей, мало сна. Результат плачевный: в 46 лет, паралич спинного мозга, как результат развития сифилиса, который он, скорее всего, получил во время своей бурной театрально-богемной жизни еще в городе Бамберге, когда, по его же собственному признанию, он, как герой Шекспира, плясал «вокруг разверстой могилы», и, наконец, смерть.
Генрих фон Клейст – романтик-убийца
Имя Генриха фон Клейста (Heinrich von Kleist) известно в Германии всем. Невероятно, но факт: драматург, при жизни которого была поставлена одна-единственная его пьеса, к тому же закончившаяся провалом, успевший написать всего восемь новелл, прежде чем покончить жизнь самоубийством в 34 года, считается одним из признанных классиков немецкой литературы. Он жил в конце XVIII – начале XIX веков, в эпоху войн, переворотов и революций, и сам был на редкость неуравновешенным, мятущимся, беспокойным человеком. «Все во мне спутано», – писал о себе Клейст. Он не мог дождаться дня, когда, наконец, сбросит ненавистный офицерский мундир и уйдет в отставку, – и прославлял в своих произведениях полководцев и воинов, вступал в наполеоновскую армию и носился с планами убийства Наполеона, был одновременно романтиком и реакционером… У него репутация «патриотического» поэта, прославлявшего прусское отечество, и его считали своим творческим предтечей аполитичные экспрессионисты… Самая известная пьеса Генриха фон Клейста – «Разбитый кувшин» («Der zerbrochene Krug»). Это чуть ли не единственная комедия, вошедшая в золотой фонд немецкого театра. Один из российских критиков нашел в ней параллели с гоголевским «Ревизором». Причем это вовсе не политическая сатира: автор с явной симпатией изображает главного отрицательного персонажа – плутоватого судью Адама. Впрочем, министр пропаганды