– Эксперимент?
– Вот именно. Как тебе это, приятель? Тошно, но не смеешь возразить? Горько, но предпочитаешь улыбаться через силу? Начинаешь терять лицо? Знаешь, когда с человеком происходят такие вещи, у него появляется возможность узнать о себе много нового.
Ксения вышла из машины, с отвращением глянула на грязную снежную кашу под ногами.
– Фу, гадость какая…
Ник вышел тоже, чтобы проводить ее до лифта.
– По-моему, в марте всегда так. Разве нет?
– Наверное. Только за год я успеваю об этом забыть.
После сказочной атмосферы красной гостиной вид заснеженных московских улиц и унылых безлюдных дворов казался совершенно непереносимым. Обшарпанный подъезд, мокрые от грязи ступени… На лестничной площадке снова перегорела лампочка.
– Ну, все, мне пора, – шепнула Ксения, прерывая поцелуй. – Матильда сидит голодная.
– Матильда? – удивился Ник.
– Кошка.
– Кошка. – Он одобрительно хмыкнул. – И на кого она похожа, твоя кошка?
– На плюшевого медведя.
– Плюшевый медведь… Дай я угадаю. Британская?
– Да. Голубая. Она уже совсем взрослая, моя девочка. Ей три года.
– Можно взглянуть?
– В другой раз, Ник. – Она ласково сжала его холодные пальцы. – Видишь, теперь у тебя есть повод зайти. Но не сегодня, пожалуйста. Мне нужно хоть немного поспать, завтра к десяти утра на работу.
– А где ты работаешь?
– Потом, потом… – Ксения уже пятилась к двери. – Все потом. Позвони мне, ладно?
Он улыбнулся, стоя одной ногой в кабине лифта. Потрясающий мужчина, полюбить которого все равно что своими руками вырыть себе могилу. Любовник взбалмошной женщины, купившей его со всеми потрохами. Любить его… Глупость? Не то слово. Просто бред сумасшедшего.
– Ксюша, – окликнул он, продолжая придерживать двери. – Сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – ответила она, отчего-то почувствовав себя уязвленной. – Это имеет значение?
– Может быть.
– А тебе?
– Двадцать девять.
– И что это значит?
– Это хороший знак. Числа, составляющие твой возраст и мой возраст – два, пять, два, девять, – в сумме дают восемнадцать. Единица и восьмерка в сумме дают девятку. Девять – это число сверхсовершенства. У нас все получится. – Он кивнул и отпустил двери, которые тут же начали закрываться. – Пока!
Матильда орала благим матом. Не есть с четырех часов дня – мыслимое ли дело! С дрожащими от негодования усами она ходила за Ксенией по пятам и, пока та раздевалась и мыла руки, то и дело норовила боднуть ее широким крепким