– Или не говорит. Если ты выяснишь, как Удо узнал про эту пакость и где она сейчас, тебе цены не будет. Думаю, ему сказал брат перед восстанием. Тебе тогда было пять лет.
– Шесть…
– В таком случае, прочтите вот это. – Вальтер Придд достал и положил на стол какую-то бумагу, над которой склонились четыре головы. Дикон не видел, что на ней написано, но он видел лицо отца.
– Альдо, – прошептал Дик, чувствуя, что у него в груди все обрывается, – я видел исповедь Эрнани! Вальтер Придд показал ее отцу.
– Ваше Величество, – виконт Мевен в сопровождении четырех лиловых гимнетов замер у двери, – посол Гайифской империи ждет уже полчаса.
– Пригласите, – бросил сюзерен. – Нет, постойте. Пока мы принимаем посла, лично отведите Борна к Ее Высочеству… Дикон, не забудь потом досказать про Придда.
4
Шпаги у Борна не было; без оружия и белого гвардейского мундира Удо казался удивительно домашним – впору за ухом почесать.
– Ваше Высочество, – злоумышленник преклонил колено, – счастлив вас видеть.
– А уж как я счастлива, – буркнула Матильда. Желание дать дурню подзатыльник боролось с желанием разреветься. – Явился, значит?
– Явился, – подтвердил Удо, – хоть и под конвоем, зато на целых полчаса.
– А потом? – не поняла Матильда.
– Вон из Великой Талигойи, – ухмыльнулся Суза-Муза, – и горе мне и моим потомкам, если нога наша ступит в пределы.
– А рука? – натужно хохотнул Темплтон. Проводы хуже похорон, на похоронах хотя бы шутить не пытаются.
– Сколько у тебя денег? – пресекла баранью болтовню Матильда. – Не вздумай врать!
– Меня обыскали, – развел руками паршивец. – Корона о моих денежных обстоятельствах осведомлена лучше меня.
Денег нет, это и Бочке ясно. Дать? Удо возьмет. Из вежливости, а потом бросит в первую же канаву и поедет дальше в свое никуда. И Лаци, как назло, нет, чтоб тайком в седельную сумку сунуть.
– Мне нужно обойти посты, – выпалил Мевен. – Дуглас, я преступника на тебя оставлю?
– Оставляй, – кивнул Темплтон, – мы с Ее Высочеством его не выпустим.
– Упустишь, – напомнил Дугласу гимнет-капитан, – не забудь в Багерлее карты захватить, хоть делом займемся.
– Забудете, пришлю, – пообещала закрывшейся двери Матильда, – и карты, и вино.
– Леворукий, – выдохнул Темплтон, проводя рукой по лицу, – выпутались!
– Не ожидал, что отпустят? – повернулся к другу Удо. – Я тоже не ожидал.
– У меня есть тюрегвизе, – торопливо сказала Матильда. – Мы сейчас ее прикончим.
– Тюрегвизе? – присвистнул Суза-Муза. – Моя свобода этого не стоит, хватит вина.
– А тебя не спрашивают. – Ее Высочество лично разлила величайшую из драгоценностей по серебряным стаканам. – Ну, – потребовала она, – рассказывай.
– О чем? – отозвался Удо, глядя