Нас радушно встретили немцы и отвели отделение в первом отходящем в Киев поезде. Из Киева я уже беспрепятственно переехал в Харьков, где прожил, числясь студентом университета, тщательно скрывая свое офицерское звание, до петлюровского переворота. За это время мы с братом побывали в Знаменовке, имении нашей тетки баронессы Фредерикс, находившемся в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии. Жизнь там была как бы прежняя, но в сущности все были настороже, боясь нападений и ограблений. Засим встретили в Екатеринославе полковника Лейб-гвардии конного полка Перфильева, который обещал дать мне знать, когда он отправится в Добровольческую армию, где мы могли бы вместе служить. Наконец, побывали в Урезове, где были сложены вещи, вывезенные из нашей усадьбы, и перевезли их в Харьков. Когда в Харькове настало такое положение, что начали искать офицеров, их мобилизовывать и арестовывать, и со дня на день ожидали большевиков, а немцы покидали Украину, я решил уехать в Добровольческую армию. Оттуда получено было письмо от Перфильева, уведомлявшего, что он уезжает на днях и что моя батарея формируется в Ялте. Последствием был отъезд нас обоих в Феодосию, где проживали Куломзины, наш дядя и дед. Начиная с Лозовой и до Мелитополя, где в это время были уже Добровольческие части, на каждой станции петлюровцы проверяли наши документы и осматривали вещи.
В Феодосии мы пробыли две недели и выехали в Ялту тотчас по получении известий, что меня зовет к себе на службу полковник Трепов, в то время командир Гвардейской конной батареи. Брат мой, не достигший в то время на целый год призывного возраста, ехал с тем, чтобы приступить на службу совместно со мной, в чем его горячо поддерживали дед и дядя. Приехав в Ялту, нашли там своих офицеров: Трепова, Лагодовского, барона Фитингофа, Арсеньева, Косова, Кривошеина и Лауница. Апрелев был командирован в Новороссийск за людьми и обмундированием. Перфильев и Родзянко – в Одессу за пушками.
Батарея в то время состояла из 15 оставленных немцами лошадей, 6 человек нижних чинов, 2 пулеметов, 4 старых немецких повозок, кухни, нескольких винтовок и старых, рваных немецких мундиров. Она стояла в Ореанде в казармах Крымского конного полка. Каждое утро офицеры сами убирали лошадей, и только через неделю прибыли еще 7 человек нижних чинов. В Ореанде ни у кого из нас не было денег, и мы питались из котла кашей и хлебом. Противно было ходить в Ялту и смотреть на тамошние рестораны и кафе.
В