– Подойди ближе, – велела ей Дельфина.
Девушка приблизилась ровно на один шаг. Не больше.
– Хорошо, – сказала Дельфина. – Ты умеешь делать «сахарную вату»? А сахарные нити крутить умеешь?
– Нет. Можно я пойду?
– Нет. Тут надо подумать. Ты нынче много клубники на рынке видела? Нам будет нужна оранжерейная, фунта три-четыре. А еще понадобится ананас, так что ступай в «Гранд». Эскофье когда-то долгое время служил там directeur de cuisine[19].
– В отель?
– Там останавливалась сама королева Виктория; именно там она и познакомилась с Эскофье. Они продадут тебе ягоды и ананас, если ты попросишь их позвать нынешнего directeur «Гранда». Его зовут Бобо. Он такой высокий и смуглый. Выглядит довольно ленивым, но это совсем не так. Постарайся заплатить как можно меньше и не слушай ничего, что бы он тебе ни говорил. Он считает, что прекрасно умеет вести себя с дамами.
– А это так?
– Нет.
– Он что, со странностями?
– Просто сумасшедший. Они все там сумасшедшие. Ты знаешь, сколько обычно живет шеф? Лет сорок. Курение. Жара. Нервные нагрузки. Давление. Все это сводит их с ума. Бобо нужно, чтобы женщины считали его опасным, вот мы ему и потакаем. А он и доволен. В общем, ступай. А когда добудешь ананас, нужно будет приготовить мороженое…
– Мадам, я потратила все хозяйственные деньги на помидоры.
– Что?
– У нас нет денег ни на ананас, ни на клубнику, ни на сливки. Вы велели мне покупать помидоры, вот я их и покупала. А сегодня вечером месье Эскофье велел мне больше томатный соус не готовить. Детям он явно не по вкусу.
Дельфина совсем об этом позабыла.
– Но что же мы будем делать с таким количеством помидоров?
– Истории сочинять, наверно.
Вот вредная девчонка! Не замедлила укусить ее, точно собачонка!
Дельфина представила себе тот кошмар, в который вскоре превратится их кухня, заставленная ящиками с гниющими помидорами, от которых уже и так по полу и по мраморной столешнице растекаются лужи, а в воздухе роятся бесчисленные мухи.
– Значит, отныне нам придется каждый вечер есть помидоры? До наступления сентября или до тех пор, пока они все не сгниют?
– Да. Можно я пойду?
– Нет. Сядь.
Но