«Ну смотри», – пичуга взглянула на Бага оценивающе, взъерошила перья и снялась с карниза прочь.
«Еще Учитель упреждал не забывать о братьях наших меньших, – укорил себя Баг. – Прямо сегодня вечером повешу им сало. Как же я так!..»
Живая природа в самых разных ее проявлениях волновала Бага сызмальства. В далеком беззаботном отрочестве он свел тесную дружбу с жеребенком по имени Муган и проводил с ним все свободное от домашних забот время, пренебрегая обществом брата, и мудрая матушка Алтын-ханум никогда не ставила этого в вину молчаливому младшему сыну, хотя окрестная ребятня и посмеивалась иногда над Багом и его трогательной привязанностью.
Не оставлял Баг своим вниманием и прочую живность. Однажды, когда соседские дети, насмотревшись страшной и кровавой варварской фильмы «Крысы атакуют», изловили полевую мышь, повадившуюся в их юрту похлебать кумысу, и в назидательных, как им казалось, целях привязали к ее хвосту консервную банку раза в три больше самой мыши, Баг решительно выступил в защиту грызуна и, выдержав неравный бой, стоивший ему подбитого глаза, освободил пленницу… С тех пор пролетели годы, Баг заработал прозвище «Тайфэн», а посыльные Яньло-вана забрали к себе матушку. Старший брат, кедровальных дел мастер третьего ранга, надолго исчез в дебрях необъятной сибирской тайги. Да и Муган, из жеребенка превратившись в статного норовистого коня, успел одряхлеть и в один прекрасный день продолжил свой путь в бесконечном колесе перерождений; а уж что сталось с освобожденной мышью, про то лишь Будде ведомо. Но интерес к меньшим братьям не угас, нет – скорее лишь притупился в стремительных буднях честной службы, не оставлявшей, подчас, времени ни на что, кроме мыслей о главном.
А к этой зиме даже и главное как-то запуталось.
Траур у Стаси.
Да и студенты эти…
Вот и про синиц с воробьями забыл…
Баг подавил вздох и отвернулся от окна.
Шло очередное практическое занятие спецкурса, который он, ланчжун[3] Багатур Лобо, по просьбе своего начальника шилана[4] Алимагомедова взялся проводить для будущих сюцаев законоведческого отделения Александрийского великого училища. Баг не чувствовал к преподаванию ни малейшей склонности и, откровенно говоря, полагал себя слишком молодым для роли наставника. Но просьба – не приказ! – шилана и весьма теплый прием, который оказал ему дасюэши[5] отделения законоведения Артемий Чжугэ, не оставляли ему никакой возможности отказаться, не нарушая приличий. Что ж, решил Баг, опыта у меня вполне достанет, чтобы показать студентам, как выглядит повседневная работа человекоохранителя и каковы его лишенные романтики погонь и схваток будни. Об этом вряд ли рассказывают на лекциях.
Давно ли он и сам был вот таким же? Нетерпеливым, любопытным, алчущим подвигов… Недавно. Жизнь назад.
Баг