Дать бы Дракко шпоры и в галоп, только нечего брать пример с неосторожного Халлорана.
– Перейти на рысь. Тератье, бери пару человек, и вперед, на разведку. Мы – за вами.
Стрельба будто в насмешку становится реже, шум стихает. Справляются.
Позади заголосили колокола – кому-то приспичило молиться или… наоборот? Неумелый колокольный звон и конский топот вытесняют другие звуки, а ослепшие дома и лавки так похожи. Слепые тоже похожи, насмотрелся он на них в Агарисе, лица самые разные, а выражение одно – отрешенное, знающее, обреченное. Еще один колокол, совсем близко! Этот звонит как положено – отбивает время… Надо же, хоть кто-то в этом городе занят своим делом.
– Монсеньор, чисто!
«Чисто»… Пусто. Мертво. Площадь люди Халлорана так или иначе очистили. По крайней мере, от живых.
– Господин Проэмперадор, мы были вынуждены… Они подняли руку на солдат. И полковник… – Взявший командование на себя худой капитан был полон решимости защитить подчиненных, в отместку за своего полковника уложивших на брусчатку не меньше дюжины обывателей. Тела́ говорили сами за себя: опять обычные горожане, прилично одетые, сытые, не чужаки-голодранцы и даже не «висельники».
– Что Халлоран? Рана тяжелая? Лекаря хоть нашли?
– Полковник Халлоран умер. Арбалетная стрела с чердака. В спину, чуть ниже лопатки…
– Проклятье!.. – Значит, крыши и чердаки… Как осенью с Жанно. Вот только сейчас не одинокого стрелка гонять придется, а взнуздывать разбушевавшуюся толпу. То́лпы… – Где тело?
– В церкви. – Ах да, тут же еще и церковь торчит. Двери распахнуты, будто идет служба.
– Живые внутри есть?
– Только наши, при полковнике. Эти… Пытались там спрятаться, ребята повыгоняли. Нам только удара в спину из божьего храма и не хватало.
– В церкви тоже стреляли?
Нет, выгоняли криком и пинками, оружие в ход не пошло. Напуганные яростью кавалеристов, горожане внезапно смирились и растеклись по ближайшим улицам и переулкам, не осмеливаясь приближаться к солдатам, держащим мушкеты наготове. Пара дюжин кавалеристов, где уговорами, а где силой открыв двери выходящих на площадь домов, поднялись на крыши, сейчас оттуда смотрят.
– Капитан…
– Гедлер.
– Я помню. Смените перевязь на полковничью. – Темноты еще ждать и ждать, хотя сейчас сам Леворукий не скажет, принесет ночь покой или город окончательно свихнется. – Жильбер!
– Монсеньор?
– Пошли к Мевену… Не меньше десятка пошли, чтоб добрались наверняка. Пусть Рокслей выметается, как только будет готов. Если барки в порядке, лучше по Данару… Нет, никаких «как только»! Эдак он с няньками и тряпками до ночи провозится. Час от получения приказа, и ни минутой больше. Гедлер, я хочу проститься с полковником.
8
– Герцог Алва, – проникновенно солгала графиня, – при всем своем безбожии очень ценит ваши… молитвы.
– Создатель