Он уже давно смирился с тем, что спокойно в отделе поработать не получится, но чтоб настолько… Проблем и так было выше крыши, еще и невеста Громова объявилась. Придумывать легенду о местонахождении Тимура совсем не хотелось, поэтому Стас просто решил сделать вид, что ничего не знает.
– Рад за тебя, я здесь при чем?
– Я знаю, что его перевели к вам. Четыре месяца назад он внезапно уехал. Обещал, что ненадолго, рабочая командировка. Я звонила ему много раз, но телефон был отключен. Поэтому пошла к нему на работу, и там мне сказали, что Громова перевели в Москву, в «Гагаринский».
Не прокатило… Дымов, мысленно чертыхнувшись, понял, что Смирнова осведомлена гораздо лучше, чем следовало бы – слишком разговорчивые сотрудники работали в управлении полиции Самары.
«Идиоты… Язык бы в задницу засунул…» Стас покручивал в руках карандаш, переваривая информацию и пытаясь разработать дальнейший план действий.
– Жди здесь, – твердо отрезал он и, выйдя из-за стола, покинул кабинет, оставив Веру в полном недоумении.
Московская область. БО «Васильки»
Громов вошел в свою комнату и захлопнул за собой дверь – отсутствие выхода раздражало. Как бы ни хотел послать Бушина куда подальше, вынужден был беспрекословно выполнять все его приказы.
На ходу скидывая одежду, прошел в ванную. Отрегулировал воду и, включив ее на полную мощность, шагнул в душевую кабину. Упругие струи больно хлестали по телу, но Тимур вовсе не ощущал этого, пытался смыть с себя накопившееся за день напряжение и избавиться от ненужных воспоминаний.
Но мысли упрямо возвращались в ту комнату, где на кровати сидела женщина с потрясающе красивыми голубыми глазами и умоляюще смотрела на него. А он с сожалением понимал, что ничего не может сделать, даже при всем желании. Спасать незнакомку, почему-то так плотно поселившуюся в его голове, было слишком рискованно. И это, как минимум, не входило в его планы.
– Блядь! – выругался Тим и с силой ударил в стенку душевой кабины.
Он явственно чувствовал опасность, исходившую от этой женщины. Не хотел ни видеть ее, ни слышать, но чем дальше от нее старался держаться, тем ближе она оказывалась.
Когда Громов закрыл глаза, тьма сменилась все теми же яркими картинками, мелькавшими, как вспышки: испытующий взгляд, кричащий о помощи. Нутром ощущал тот ужас, который она испытывала. Злился на себя за то, что никак не мог справиться со своими эмоциями; осознавал, где находится и что подобные проявления милосердия сейчас совсем некстати. Он должен быть строгим, жестоким и безжалостным, одно неверное движение – и все его пребывание в клубе может оказаться напрасным.
Приятная боль медленно проникала в мышцы. Тимур убавил напор воды и позволил ей нежно ласкать его тело, это помогало расслабиться.
Ирина Романова кардинально отличалась от остальных. В ней не было ни нежной и утонченной красоты Веры – девушки, которую Тим оставил в Самаре ради работы в клубе, ни броской и вызывающей