Они прошли через площадь, вошли в здание, поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору с обшарпанными стенами, остановились перед свежеокрашенной дверью – она белым пятном выделялась на фоне серых стен.
– Прошу вас в мою обитель, – сказал капитан, распахивая дверь и пропуская Сергея вперед.
Довольно просторная комната, в которой из всей мебели присутствовали только большой письменный стол с множеством ящиков, шкаф для одежды, пара стульев. Да в углу приютился промятый кожаный диван.
– Располагайтесь, где удобнее. – Роханцев растерянно посмотрел на свои босые ноги, покрывшиеся грязью за время вынужденной пробежки, затем, извинившись, скрылся за дверью.
Сергей усмехнулся и, бросив рюкзак на ближайший стул, подошел к широкому сводчатому окну, откуда открывался прекрасный вид на площадь и входные ворота. Пару минут он смотрел на улицу, однако там ничего не происходило, если не считать драки между стайкой птиц воробьиной наружности, устроивших свару в ветвях дерева. Впрочем, потасовка продолжалась недолго. Птиц что-то спугнуло, и они, возмущенно пощелкивая, умчались куда-то по своим неведомым делам. Сергей вздохнул, отвернулся от окна и принялся вновь разглядывать кабинет коменданта. Вскоре его внимание привлек висевший на стене портрет, где был изображен молодой черноволосый мужчина с волевым лицом, облаченный в темно-синий мундир с белоснежными эполетами и десятком орденов на груди.
– Андрий Лайнов, император Руссарии, – прочитал Сергей, подойдя ближе к портрету. – И никаких тебе дурацких «тер»…
Вообще-то частица «тер», разделявшая имя и фамилию, означала примерный возраст человека. Если бы Сергею было меньше десяти, его бы звали просто Серг Эйтан, позднее добавилось бы слово «най», которое после восемнадцатилетия менялось на «тер», а после сорока – на «экс». У женщин соответственно: «ни», «лан», «кай». А вот отсутствие в имени одной из данных частиц означало принадлежность человека к так называемому дворянскому сословию. Вроде ничего сложного, но Сергей иногда путался в этих частицах имени, а чаще всего просто забывал о них. Впрочем, в деревне к этой его странности быстро привыкли, списывая все на мнимую контузию.
Скрипнувшая дверь заставила Сергея оторваться от разглядывания портрета и обернуться в сторону вошедшего в комнату коменданта. Роханцев полностью переоделся, облачившись в офицерскую форму: зеленые штаны с синими лампасами, тянущимися почему-то всего лишь до колен, бежевая рубашка с накинутым поверх зеленым кителем, на плечах которого красовались серебристые погоны. Грудь украшена несколькими кругляшами орденов. Босые ноги коменданта несколько портили его бравый вид, но Роханцев намеревался исправить упущение: он подошел к столу и достал из-под него пару начищенных сапог.
– Вы меня извините, аэр-лейтенант, что встречаю вас не по уставу, но ваше назначение в нашу крепость э-э… несколько необычно.
– И что же тут необычного? –