– Привет. – Голос мягкий, с легкой хрипотцой.
– Привет, – негромко ответил Федор и бросил сигарету в урну.
– Я думала, ты останешься у Ильи.
– Вызвали.
– Трудоголик.
– Вроде того.
Она продолжала стоять у окна, не сводя глаз с Волкова, смотрела сквозь стекло и ветви деревьев. А он смотрел на нее и молчал. И еще не понимал, что его мир уже наполнила другая женщина.
Не Маша.
И совсем не похожая на Машу.
Густые каштановые волосы чуть ниже плеч. Удлиненное лицо, маленький подбородок, выпуклый лоб, тонкие губы, озорные глаза, блеск которых не погасили годы, нос чуть великоват, но в целом впечатления не портит. И морщинки вокруг глаз. Много смешливых морщинок.
– Устал?
– Не успел, – мотнул головой Волков. – Бездельничал ведь целый день… А ты почему не спишь?
– Заснула в гостиной… Меня разбудила твоя машина.
– Извини.
– Так даже лучше. – Она улыбнулась. – Просыпаться в кресле пошло.
«А еще хуже просыпаться одной, – мысленно продолжил Федор. – Или одному».
И негромко произнес:
– У меня есть бутылка вина.
– Не хочу вина. Просто приходи.
Черный «бумер», воспетый целым поколением блатных и приблатненных романтиков, выглядел не очень презентабельно. Модель не из последних, машина в возрасте, кузов не блестит, а лишь вяло переливается в свете уличных фонарей, словно сигнализируя: «Я еще ничего, меня отполировать – и тогда засверкаю!», двигатель урчит без прежнего задора, а внутри воняет дешевым табаком.
Именно этот мерзкий, застарелый запах, навсегда впитавшийся в обивку салона, больше всего раздражал Испанку. Тяжелым прессом придавил, как только женщина села в машину, и едва не вывернул наизнанку. Блондинка не замедлила высказать свое мнение Травнику, но тот лишь пожал могучими плечами: когда выбираешь машину, запах салона не чувствуешь. Есть колеса – и ладно. А угонять лучше не бросающиеся в глаза тачки, чтобы тормозили реже. Сколько в Москве черных «БМВ»? Каждую гаишники не остановят. А если и остановят, то полученные от Гончара документы нехитрую дорожную проверку точно выдержат. На предложение же угнать другую машину здоровяк ответил категорическим отказом, лень ему было искать другую машину и мотаться к Гончару за новыми документами. Испанка обиделась, опустила все стекла и почти час не раскрывала рот. Травник, прекрасно знающий спутницу, тоже помалкивал и, лишь когда они выехали на Ленинский проспект, рискнул начать разговор:
– Я все-таки не понимаю, почему Гончар велел следить за этим парнем?
И тихо кашлянул, показывая, что извиняется.
Испанка ответила не сразу. Сначала повернула голову вправо, разглядывая проносящиеся мимо дома, а примерно через полминуты медленно, нехотя произнесла:
– Если парень действительно