Взъерошенный, возбуждённый непогодой и музыкой, Никанор Евграфович, заложив руки за спину, метался по комнате из угла в угол, переполняемый нахлынувшими чувствами, мыслями и думами. А когда зазвучала «Партита до минор» Баха, профессор не выдержал и присоединился к дочери. Игра продолжалась уже в четыре руки.
Но вот зазвучала «Короткая месса» Моцарта. Тут уже не вытерпела Ефросинья Саввична и кинулась к миниоргану. Достался он ей в наследство от прабабушки – по отцовской линии – Миликтрисы Поликарповны Дармоедовой. Инструмент располагался в противоположном от рояля углу. Пересекая комнату по диагонали, она ногами запуталась в собственном одеянии, проскользив до органа на животе. По этой причине «Месса» в шесть рук прозвучала ещё более торжественней и убедительней. Под конец зазвучала «Аве Мария» Генделя.
Словно белые крыла птиц мелькали в воздухе три пары рук, наперекор и назло всем стихиям, бушевавшим за окном. Взят последний аккорд. Непогода, словно по волшебной палочке, сразу же утихла. Пропел первый петух, запели в роще соловьи. Где-то замычала корова, два раза хрюкнула свинья и три раза гавкнула соседская собака. Исполнители, все трое, вздохнули с облегчением. Испытывалась некоторая тяжесть в чреслах от чрезмерного душевного и физического перенапряжения. Истома, возникшая во всём теле, влекла к упокоению.
– Спать, спать и ещё раз спать! – воскликнул Никанор Евграфович и удалился восвояси.
Дом профессора погрузился в сон. Не могли уснуть только соседи ближайшей округи. Они были крайне встревожены ночной бурей и бравурными звуками музыки, низвергавшейся словно с самих небес.
Генерал-полковник Дальновидный, подполковник Следопытов и младший лейтенант Неуловимцев Иван Иваныч приступают к решению трудноразрешимой задачи
Шло совещание работников следственного отдела областного управления службы безопасности. Подводились итоги работы за истекший квартал текущего года. Как это и полагалось, вступительное слово держал его начальник Недотёпов Дорофей Фролович. Назидания его, поучения и наставления давно уже стояли у сотрудников костью поперёк горла. Но слушать его было необходимо, исходя из основ служебной этики. По своему накалу тишина была беспросветной.
– Ведь нынче такие дела пошли, доложу я вам, – продолжал тем временем Недотёпов, – что прошу всех встать…
Все дружно встали, вытянув руки по швам.
– Да вы меня не так поняли, – поспешил он успокоить подчинённых. – Вы сидите, сидите. Это у меня такая присказка. Так вот, в каждом преступлении есть свой элемент неожиданности. Вот его-то как раз и надо искать, – глубокомысленно вещал начальник. – Любое из преступлений несёт на себе свой, особый след, и я бы даже сказал – отпечаток, почерк. По нему можно судить, как было совершено то или иное преступление: хладнокровно, в порыве ярости, преднамеренно, по неосторожности. Хотя должен вам признаться, в настоящее время действуют