24 июня 1941 года было принято решение о создании Совета по эвакуации во главе с Л. М. Кагановичем для эвакуации населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей. Через три дня было принято постановление о порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества, а также постановление о вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации был назначен Н. М. Шверник.
29.06.1941 года была принята ранее упоминаемая «Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям прифронтовых областей». Это был глубоко продуманный документ, конкретно определяющий действия советской власти и народа в годы войны.
30.06.1941 года был создан Государственный комитет обороны (ГКО). «В состав ГКО вошли: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия» [140, с. 93]. Во время войны в состав ГКО вводились новые известные государственные деятели: А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, Л. М. Каганович, Н. А. Булганин.
Историк Ю. В. Скороход указывает Л. П. Берию вторым заместителем председателя ГКО и ставит под сомнение утверждение о том, что Берия с началом войны оставался наркомом НКВД. Решение о создании ГКО принималось Президиумом ВС СССР, ЦК ВКП (б) и СНК.
ГКО являлся чрезвычайным высшим государственным органом СССР в годы войны, ему принадлежала вся полнота власти в стране. Постановления ГКО имели силу законов военного времени. Все партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы обязаны были беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Упразднили ГКО после окончания войны с Японией Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1945 года.
Приведённые факты свидетельствуют о несоответствии действительности утверждений о растерянности И. В. Сталина и других членов правительства в первые дни войны.
О первой встрече со Сталиным со времени начала войны рассказывает в своих воспоминаниях и А. Е. Голованов: «3 июля, на двенадцатый день войны, я неожиданно получил распоряжение немедленно прибыть в Москву. Центральный аэродром, на котором сел наш самолёт, был замаскирован под поле, где женщины убирают урожай.
Через некоторое время я оказался в Кремле, в уже знакомом кабинете. Народу было много, но я мало кого знал. Вид у всех был подавленный. Многие из присутствующих были небриты, их лица, воспалённые глаза говорили о том, что они уже давно не высыпаются. Оглядевшись, кроме уже знакомых мне лиц, узнал, по портретам, Н. А. Вознесенского. С удивлением увидел, что В. М. Молотов одет в полувоенную форму защитного цвета, которая ему совсем не шла.
Среди присутствующих резко выделялся Сталин: тот же