Это напоминало двойственные картинки, которые то и дело меняли свою суть, стоило их интерпретировать чуть иначе. Но одно дело картинка на бумаге, а это метаморфозы на глубочайшем уровне. Я нарек бы это молекулярной реконфигурацией, если бы заметил хоть малейшую перестройку в ее структуре. Но и ее не было. Стоило пульту-ложке пересечь коридор, как меня раз за разом осеняло, что это и было изначально тем самым предметом, который я все не мог узреть. Разве что пульт мне пока так и не удалось увидеть собственными глазами, только алиеноцептивно.
С нарастающим отчаянием я переносил из зала на кухню предметы один за другим. Телевизор был преобразован в точно такую же микроволновку. Штора, как оказалось, была скатертью. А кусок обоев, что я сорвал в порыве злости, предстал передо мной в виде шелестящего целлофанового пакета. В мою голову бросилась совершенно безумная догадка – а что если я и сам являюсь кем-то не тем, стоит мне только перейти в другую кухню?… Силой мысли прогнав воздух через голосовые связки, я издал скрипучий крик. Но в алиеноцептивном отображении зала не всколыхнулось ни малейшей звуковой волны…
Как же мне отсюда выбраться!.. Я чувствовал себя птицей, запертой в клетке… Птицей… Ну конечно!..
Чуть не запутавшись в неслушающихся ногах, я бросился к окну. Оно открылось навстречу моему нетерпеливому порыву. В лицо дохнуло прохладой ночи. Интересно, неужели и на той кухне ночь будет такой же?… Не размениваясь на ходьбу, я перенес себя за шкирку в другую кухню, но и там окно уже было распахнуто кем-то настежь.
Значит, у нас теперь и на юг ведут два противоположных направления, – с холодком подумал я. А что будет, когда они уткнутся друг в друга, обогнув земной шар. Или теперь весь мир стал жуткой пародией на зеркальное отображение?… А может, центр коридора не иначе как точка соприкосновения двух идентичных квартир, городов… Стран, планет. А может, даже и вселенных.
Я неуклюже дернул головой, стараясь вытряхнуть не умещающиеся в ней мысли и мой взгляд упал на луну. Она по-прежнему висела над углом соседнего дома между будкой и антенной. А внизу наворачивала круги мимо детской площадки чья-то машина. Несмотря на то, что ниже шеи чувствительности у меня больше быть не могло, я все равно ощутил, будто во внутренностях закопошились скользкие, ледяные угри.
Это невозможно…
Люди в соседних квартирах по-прежнему стояли все в тех же позах, в которых их застал полчаса назад.
Я сплю…
Стрелки часов в зале все так же клонились вверх, не дотягивая до полуночи. Похоже, я застрял не только в пространстве, но и во времени. Надо было оставаться в зале. И вскоре бы уже наступило раннее утро…
Горько