Я же позволяю себе безнаказанно долго помять наши простыни, иногда увлекаясь и до полудня. Но не сегодня.
На трезвый рассудок изучив себя в зеркале, я со стыдом и горечью во рту иду в душ и тянусь за зубной щёткой. Смывая ночные синяки и прочищая зубы, постепенно просыпаюсь и прихожу в себя. По радио звучит привычное утреннее шоу. Значит я окончательно проснулся, и мазефакинг встреча не за горами. Есть смысл в рекордные сроки привести себя в порядок и полакомиться недоеденным круассаном.
В порядок себя привёл, но круассан мне не достался. Лиза оставила только крошки и чашку с засохшим пакетиком. Обычно она ограничивалась половинкой, но сегодня умяла целую булочку. Это на неё не похоже. Когда успела так проголодаться?
Ещё раз, с полотенцем на поясе, заценив себя перед зеркалом, я со второй попытки узнал себя. Вот он – Герман Ластов, собственной персоной. Попрошу любить и жаловать! И не поминайте лихом. Но это после, а пока я заливаю чайник в лизин пакетик (у нас экономия в лучших шведских традициях) и, найдя в хлебнице помятый сухарик, завтракаю. Жарить яичницу мне в облом, поэтому ограничиваюсь диетической трапезой. После бурной ночи это весьма кстати. Голова не болит и рассола не требуется. Мой организм крепок и бодр. Одно но: ужасно хочется курить, что я и делаю, заканчивая с чаем (кофе у нас вчера кончился).
Я не москвич, как многие могли подумать, а типичный искатель лучшей доли. Между прочим, нашедший её, раз позволяю себе снимать приличную квартирку в Хамовниках с охраняемой парковкой. Я – рождённый в СССР, а родом из Свердловска, но прилетел в столицу уже из Екатеринбурга, оставив домочадцев прозябать на Урале. Напрасно я слукавил. Семья моя вполне успешна. Мой папа, Евгений Анатольевич Ластов, как, впрочем, и дядя, тоже весьма честных правил, защитил кандидатскую диссертацию в местном технаре, а в девяностые годы променял науку на бизнес, и в настоящий момент – успешный акционер ряда крупных региональных компаний. Мама, Мария Петровна Ластова (по-девичьи – Скорогорова), успешно преподавала латынь (О, Tempora! O, Mores!) в гуманитарном институте (и мне она прививала любовь к языкам, и пользоваться языком я умею, по крайней мере, при близком общении с женщинами, так что никто не жаловался), а по мере роста благосостояния отца мамочка не менее успешно перешла в домохозяйки. К тому времени мне довелось заканчивать десятый класс. Но начнём по порядку.
Родился я вторым ребёнком. Мой старший брат стал археологом и копает себе могилу на просторах Сибири, изучая быт и нравы коренных обитателей бурных рек, а младшая сестра трудится в подведомственной папе конторе в покинутом Екатеринбурге дизайнером или даже экономистом (к её судьбе я не испытывал особого интереса, как и к судьбе брата). Рос и развивался я превосходно. Ничем особенным не страдал и, по словам драгоценной мамочки, был очень замечательным ребёнком. Мамочка любила меня сильнее всех. Пуще сестрички и точно гораздо сильнее сумасбродного братика, со школьных лет пропадавшего в таёжных экспедициях и редко появляющегося дома. Я знал, что