Игорёк закрыл глаза и стал выуживать из памяти всю нить событий, приведших его в Сирийскую пустыню. События под полуночным углом зрения представлялись нелепыми, дикими, придуманными. Казалось, что можно напрячься и вспомнить подлинные события, несомненные, с логичными поступками и рациональными мотивами. Но ничего не выходило. Измученный Игорёк, наконец, согласился в очередной раз признать себя бессмертным, но как он оказался в этой машине, ради чего он чешет в Ирак? Зачем покинул Артемия и Москву, «Москву-раскладушку», как он её называл?
Он чувствовал, что его безнадёжное путешествие никогда не закончится. Эта дорога, не имея цели, не имеет конца.
– Не спится? – не оборачиваясь, спросил Володя.
– Да что-то… – промямлил он.
– Что-то ты вялый, – заметил Серый. – Медитируешь?
– Мужики, а зачем мы в Ирак-то прёмся?
– Пострелять, – хмыкнул Серый.
– Умереть как герои, – сказал Володя.
– Нет, серьёзно?
– Что́ может быть серьёзней смерти? – бесцветным голосом спросил Володя.
Игорёк стал размышлять о том, что же может быть серьёзней смерти. Выходило, что серьёзней смерти ничего и нет.
– Мужики, горло бы промочить, – попросил он.
– Сумка у тебя в ногах.
Игорёк нащупал сумку и добыл из неё банку пива.
– А вы?
– Успеем.
Игорёк сделал несколько жадных торопливых глотков.
Уже учился он в музчаге, и бегали они всей компанией пить пиво в соседнее заведение под названием "Яма". Там вдоль стен тянулись столы-полки, так что приходилось сидеть лицом к стене, искарябанной похабными надписями, среди которых были перлы и его авторства. Игорёк гордился двумя своими автографами: "Лучше перебздеть, чем недобдеть", и "Талант можно пропить, гениальность – никогда!" Они же все были гении! И все девушки были их. И все деньги были их, и сами плыли в руки. Отлабал на свадьбе – получай, Моцарт, свой полтинник. Сказка!
На четвёртом курсе зачем-то женился. Через полгода зачем-то развёлся. Развёлся, вздохнул облегчённо и решил больше не искушать судьбу женитьбой. Воля – она дороже. Долго старался поддерживать приятельские отношения с бывшей супружницей, можно сказать, из кожи лез. "Мы же цивилизованные люди", – думал он, и ему казалось, что остальные тоже думают так и одобряют. Как выяснилось – не все.
Положила на него глаз подруга бывшей "половинки". Хорошая вроде бы девочка. В каком-то министерстве бумажки перекладывала и поэтому считала, что всё про жизнь знает. Как-то раз спросила: "А чего ты за своей бывшей бегаешь?" "Ну, мы же цивилизованные люди", – ответил Игорёк, и тут же получил затрещину: разговор происходил в постели.
А ещё был у него приятель, тёзка, тоже Игорь. Ювелир. В школе за одной партой сидели, и частенько тот у Игорька списывал.