– Ты не можешь заткнуться сразу на всех?
Ноздря продолжил небрежно:
– У меня еще есть много достоинств и талантов, о которых я даже не начал говорить. Я хорошо лажу с лошадьми, как вы уже могли заметить. Я вырос среди них…
– Ты только что сказал, что был моряком, – заметил дядя.
– Правильно, я стал моряком, когда уже вырос, проницательный хозяин. А еще я разбираюсь в верблюдах, умею рассчитывать и составлять гороскопы тремя способами – арабским, персидским и индийским. Я отклонил предложения многих известных хаммамов, которые хотели нанять меня как непревзойденного мойщика. Я умею окрашивать седые бороды хной и убирать морщинки, используя мазь из ртути. Своей единственной ноздрей я умею играть на флейте лучше, чем музыкант делает это ртом. Также отверстие сие может быть использовано и для иных целей…
Тут отец, дядя и визирь воскликнули в унисон: – Dio me varda!
– Этот человек и у личинки вызовет отвращение!
– Убери его, мирза торговец! Он пятно на городе Багдаде! Оставь его где-нибудь стервятникам!
– Я слышал и подчиняюсь, о визирь, – ответствовал торговец. – Позвольте показать вам другой товар?
– Поздно, – коротко сказал Джамшид, хотя он и мог бы сказать очень многое о торговце и его товаре. – Во дворце уже ждут нашего возвращения. Пойдемте, мессиры. Всегда есть завтра.
– И завтрашний день будет более ясным, – добавил торговец, мстительно глядя на раба.
Итак, мы покинули загон с рабами, а затем и базар и отправились в обратный путь вдоль улиц и садов. Мы уже подходили к дворцу, когда дядя заметил:
– Подумать только! А ведь этот презренный негодяй Ноздря так и не извинился!
Глава 3
Слуги снова переодели нас в нарядное платье, и мы опять присоединились к шаху Джаману, чтобы принять участие в вечерней трапезе. И снова еда оказалась восхитительной – всё, за исключением ширазского вина. Помню, что на десерт в тот день были сладости sheriye, которые представляют собой сорт пасты вроде нашей fetucine[132] лапши. Их делают из сливок с миндалем, фисташек и узких полосок золотой и серебряной фольги, таких тонюсеньких, что их тоже можно есть.
Пока мы обедали, шах сказал нам, что его светлейшая первая дочь, шахразада Магас, испросила дозволения отца составить мне компанию и сопровождать гостя во время пребывания в Багдаде, с тем чтобы показать город и его окрестности, разумеется в сопровождении дуэньи, и что сие позволение было ей дано. Отец бросил на меня косой взгляд, но поблагодарил шаха за его доброту и за доброту шахразады. После этого отец объявил, что поскольку теперь я точно буду в хороших руках, то совершенно