В следующую ночь Тцитци снова не пришла домой. Несмотря на это, я заснул, и снились мне не стервятники, а мы с сестрой и огромный кувшин для воды, на котором сохранился отпечаток окровавленной ладони Чимальи.
Этот сон вернул меня в те «скрытые дни», когда Тцитци нарочно уронила и разбила кувшин с водой, чтобы у нас с ней возник повод отлучиться из дома. Вода растеклась по полу и забрызгала мне лицо. Я проснулся посреди ночи и обнаружил, что оно действительно влажное, но не от воды, а от слез.
На следующее утро за нами прислали из дворца правителя. Причем, как ни странно, гонец сообщил, что владыка Красная Цапля и господин Весельчак желают видеть вовсе не главу семьи, как это можно было бы предположить, но нашу мать. Отец дожидался ее возвращения молча, понурившись, избегая встречаться со мной взглядом. Когда мама вернулась, лицо ее было бледным, а руки, пока она снимала с головы и плеч платок, дрожали; однако от былой ее подавленности не осталось и следа. Матушка вовсе не выглядела женщиной, пережившей утрату и убитой горем.
– Дочь мы, похоже, потеряли, однако это еще не значит, будто мы потеряли всё, – промолвила она.
– В каком смысле – мы потеряли Тцитци? – спросил я. – Ну, она так и не явилась во дворец, – ответила мать, не глядя на меня. – Обманула охранявших ее храмовых прислужниц и сбежала. Бедный Пактцин, он от всего этого едва не лишился ума. Когда ему доложили о побеге, он велел искать беглянку по всему острову, но Тцитци так и не нашли, а один птицелов сообщил, что у него украли каноэ. Помнишь, – обратилась она к отцу, – как твоя дочь однажды пригрозила, что именно это и сделает: украдет акали и сбежит с острова?
– Да, – отозвался он безучастно. – Так вот, похоже, Тцитци так и поступила. А поскольку угадать, куда именно она направилась, невозможно, Пактли пришлось отказаться от поисков. Сердце его разбито, как и наши сердца. – Это была настолько явная ложь, что мать поспешила продолжить, прежде чем успел заговорить я: – Увы, придется смириться с тем, что беглянка потеряна для нас навсегда. Тцитци всегда была очень своевольной, к тому же она сама виновата в том, что случилось. Так что вряд ли девчонка осмелится объявиться на Шалтокане снова.
– Не верю ни единому слову! – заявил я, но матушка оставила мою реплику без внимания и продолжила, обращаясь к отцу:
– Правитель, как и Пактли, понимает наше горе и вовсе не считает нас виновными. Что же делать, раз наша дочь оказалась недостойной