– Так это и есть мужской климакс.
– Почему у женщин, черт побери, все по-другому проявляется.
По радиоволне заиграла новая мелодия. Она вскакивает и делает звук громче и пританцовывает.
– Ты помнишь, когда я приехала из Швеции, то привезла кассету этой поп-группы. Я тебе подарила даже кассету.
– Не помню.
– Как жаль… – она замолкла, погрузившись в далекое воспоминание.
– Может, не мне?
– Что ты говоришь. Я ведь в тебя тогда была влюблена по уши.
– Я удивлен.
– Дурачок! Я ходила и подглядывала за тобой, когда ты возвращался с работы. Ты так нехотя возвращался домой. И не приходил ко мне.
– Наверно, так и было. Тогда меня ни на что не хватало.
Этот разговор был когда-то и где-то в баре.
– Скажи мне, что я красива.
Мне не хотелось ей это говорить, тем более о том, что она просила.
– Ну скажи?
– Ты красива, – наконец я сдаюсь перед ее настойчивостью и капризом, – но это твой недостаток.
– Почему?
– Во-первых, это не стандартно, где твои девяносто на шестьдесят на девяносто, что определило твою исключительность. И вообще, кто говорит, что ты красива?
– Мама.
– Для чего она тебе это твердит, только для того, чтобы завысить твою планку притязаний в этой жизни и ко мне…
– Ну и что, а мое тело красиво.
– Мы что, на уроке анатомии? И что делать с твоим телом?
– Обладать…
– А именно: трогать, осязать, переворачивать как детскую куклу. И это, конечно, будет для меня дорого стоить.
– Для тебя исключение.
– Но я люблю сначала похитить душу. Ценность твоя в твоей душе. Телесная красота творение недолговечное и довольно скоропортящееся. Меня охватывают порочные чувства как неконтролируемые фантазии. Я также боюсь, что этот вулкан вырвется черной лавой порока.
– Ты должен подумать и обо мне, что это может случится и со мной и я могу быть с другим и в другом месте.
– Тогда ты разрушишь наши отношения. Предупреди, чтобы я не ревновал.
– Что если об этом я скажу, у тебя не будет ревности?
– К чему ревновать, если все станет очевидным. Это твоя тяга к развлечениям, удовольствиям и праздности. И я считаю, что это я могу пока тебе дать, и думаю, что дальше фантазий дело не пойдет.
Весь разговор напоминает грозу перед дождем. Я старше ее и опытнее. И понимаю, что пора остановиться, потому что мой скептицизм сейчас просто неуместен, и обнимаю и целую ее.
Двое в бистро.
– Они похожи на пельмени.
– Хинкали.
– Да, я знаю.
Его пальцы дрожали. Он вцепился за два стакана. В левой руке было полстакана воды, в правой руке сто граммов водки. По дрожи в правой руке можно было понять, что там водка. Он держал стаканы перед собой, они плясали как мотыльки перед лампой, наконец, он залпом выпил водки и запил одним глотком воды. Глаза его потеплели.
– Я хочу с кем-нибудь