Истории космодесантников. Елена Матеуш

тебе надо, брат!

      – Да, в отпуск бы съездить, – Михаил хотел сказать «с Зоей», но язык заплетался, и кроме тихого свиста ничего произнести не смог.

      Глаза Михаила закрылись, огоньки на подушке рядом погасли. Приятели погрузились в странный совместный сон.

      ххх

      Михаил лежал на упругой открытой платформе, плывущей в небесном океане. Ветер, овевающий разгорячённое лицо, был напитан незнакомыми запахами, приятными, но странными. Да и небо, в которое он глядел, тоже выглядело каким-то странным – зеленоватым. А жарко ему было, потому что на этом зелёном небе светило два солнца – одно жёлтое, другое голубое, как газовая горелка.

      Михаил приподнялся, опираясь на локти, и попытался оглядеться. Платформа была огорожена невысоким барьером, не позволявшим с этой точки увидеть, что там внизу. Чтобы осмотреться лучше, надо было встать в полный рост, но Михаил пока к этому был не готов. Тем более и здесь нашлось, что рассматривать. Точнее, не что, а кого. Рядом в вальяжной позе валялся огромный лысый сфинкс, одетый в броник, под которым проглядывала тельняшка. Эта порода котов Михаилу и раньше напоминала инопланетян, а здесь, под двумя солнцами, последние сомнения в этом улетучились.

      – Ты кто? – настороженно спросил землянин.

      – Это я, ДЖ-3, ты меня ещё Братом называл. Не узнал? – ответил сфинкс.

      Хоть кот заметно увеличился в размерах и облысел, но взгляд и голос Михаил узнал и честно ответил:

      – Не признал, Брат. А ты, Джитри, побрился что ли?

      ДЖ-3 в ответ ухмыльнулся:

      – Нет, просто свою биоформу чуть скорректировал.

      Михаил не совсем понял, но решил на таком пустяке не зацикливаться. На повестке дня были вопросы поважнее:

      – Где мы?

      – Ты же хотел в отпуск? Вот я и взял тебя с собой в отпуск на мою планету. Красиво тут у нас, правда?

      – Пока не знаю. То, что вижу – красиво.

      – А ты посмотри получше!

      Сфинкс стремительно и грациозно поднялся и протянул лапу:

      – Вставай!

      Михаил поднялся и замер. Теперь окончательно стало ясно, что он не на Земле. Поверхность планеты, над которой они плыли, не напоминала ни горы, ни пустыни, ни равнины, ни болота. Пропасти чередовались с возвышенностями в безумном беспорядке, но острых скал не встречалось. Все неровности были вылизаны гигантским языком, сглажены, как обкатанные морем осколки стекла. Поверхность напоминала шкуру шарпея. Сходство усиливало отсутствие деревьев и кустов. Что-то, игравшее здесь роль растительности, походило на короткий бархатистый велюр с пятнами красного, коричневого, бурого цвета.