– Как это грустно. Сфинкс унес все свое серебро и оставил меня с Чушкой Пейтом, свинопасом. – Он опять потянулся и протяжно зевнул. – Что-то поделывает сейчас наша крошка Рози?
– Спит, – коротко ответил Пейт.
– Голенькая небось. Думаешь, она в самом деле стоит дракона? Как-нибудь на днях я проверю.
Пейт благоразумно промолчал, но Лео и не нуждался в ответе.
– Когда я ее распечатаю, цена на нее упадет, и даже свинопас сможет себе позволить ею попользоваться. По-хорошему-то ты мне спасибо должен сказать.
По-хорошему тебя бы убить надо, подумал Пейт, но не настолько я пьян, чтобы швыряться собственной жизнью. Лео обучен воинскому ремеслу, и все знают, как мастерски он владеет кинжалом. Если даже Пейт каким-то чудом убьет его, то и сам головы лишится. У Пейта только одно имя, а у Лео два, и второе из них – Тирелл. Его отец – сир Морин Тирелл, командующий городской стражей Староместа, а Мейс Тирелл, лорд Хайгардена и Хранитель Юга, доводится Лео кузеном. Сам староместский голова, лорд Лейтон Хайтауэр, именующийся помимо прочих титулов Защитником Цитадели, состоит в присяжных знаменосцах у дома Тиреллов. Пусть болтает, твердил себе Пейт. Он говорит все это только для того, чтобы меня задеть.
Туман на востоке стал понемногу белеть. Светает, а алхимик так и не пришел. Пейт не знал, плакать ему или смеяться. Будет он по-прежнему считаться вором, если положит взятую вещь на место так, чтобы никто не узнал? Или нет? Вот еще вопрос, на который он должен ответить, вроде тех, которые задавали ему Эброз и Ваэллин.
Он встал, и ужасно крепкий сидр тут же ударил ему в голову – пришлось опереться о стол.
– Оставь Рози, – сказал он все-таки на прощание. – Оставь ее, не то я тебя убью.
Лео Тирелл откинул падающие на один глаз волосы.
– Я не дерусь со свинопасами. Ступай.
И Пейт ушел, стуча каблуками по доскам старого моста. На том берегу он увидел, что небо на востоке порозовело. Мир велик, сказал он себе. Вот куплю осла и буду бродить по Семи Королевствам, ставить пиявки, выбирать вшей из волос. А не то наймусь гребцом на корабль, поплыву в Кварт через Яшмовые Ворота и сам увижу этих хваленых драконов. Не придется мне тогда возвращаться к старому Валгрейву и его воронам.
Он думал об этом, а ноги сами собой несли его к Цитадели.
Как только первый луч солнца пробил облака на востоке, в Портовой септе зазвонили утренние колокола. Миг спустя к ней присоединилась Господская септа, следом отозвалась Седмица в садах за рекой, и последней вступила Звездная септа, бывшая кафедральным собором верховного септона тысячу лет, пока король Эйегон не высадился в Королевской Гавани. Мощная музыка, но маленький соловей все равно поет слаще.
За звоном колоколов Пейту слышалось пение. Красные жрецы каждое утро встречают солнце у своего скромного храма в гавани. Ибо ночь темна и полна ужасов… Пейт много раз слышал, как они выкликают эти слова, моля своего бога Рглора спасти их от тьмы. Ему самому и Семерых хватало, но Станнис Баратеон, говорят, теперь