– Пять выстрелов, – сказал учитель, доставая деньги. – Сколько до мишени?
– Пятнадцать.
– Мало.
В глазах гражданина мелькнул огонёк.
Учитель отвёл затвор, неторопливо вложил патрон в камору.
Когда на вытертое сукно упала пятая гильза, гражданин скрылся за щитом и вскоре вернулся с мишенью.
– Стреляешь, как Вильгельм Телль.
Учитель взял мишень в руки – пули легли кучно, немного левее яблочка, все в восьмёрке и девятке.
– В институте, – словно оправдываясь, сказал учитель, – я был записан в стрелковую секцию. – Он снова посмотрел на мишень. – Шестая будет в яблочке.
– Приезжий? – Гражданин положил на сукно ещё один патрон.
– Из Ленинграда. У вас – второй год. По распределению.
Учитель устроил на плече приклад, как вдруг, от невнятного толчка в затылок, оглянулся на дверь – по площади, распластанной за дверным проёмом, шёл Андрей Горлоедов. Он всё это время был у неё! Боже правый, кто бы мне сказал: сколько времени попугай учит два слова?! Андрей пересёк асфальтовое поле, ни разу не взглянув в сторону колокольни.
Сильнее вдавив приклад, учитель прицелился и спустил курок. Под новый бойкий марш войлочная голова исчезла за щитом. Учитель повернулся к выходу, в душе была гарь, пепелище. Он стоял в дверях, когда его догнал скачущий голосовой шарик:
– Молоко!
Роман Ильич Серпокрыл возвращался в овощной ларёк из столовой, где только что проглотил солянку и биточки, слепленные из чистого хлеба. По дороге он думал о том, что стоило только патриархальной «селянке» поменять букву и выродиться в «солянку», как вместе с внешним смыслом изменилось и содержание того, что под ним крылось. «Изменяется имя – изменяется вещь», – ответственно сформулировал Роман Ильич.
Ларёк встретил Серпокрыла мерзостным зловонием. Снимая с двери навесной замок, Серпокрыл поморщился и тихо выругал живую природу за то, что она не умеет достойно возвращаться в изначальный хаос. Внутри запах слабел и терялся. Поверх плаща Роман Ильич натянул бывший белый, а теперь серый с ржавчиной халат, подвинул ближе к весам ящик с помидорами и убрал с окошка заслонку.
Помидоров оставалось пол-ящика, когда он заметил, что к ларьку, помахивая стареньким дипломатом, подходит учитель. Роман Ильич отсчитал сдачу хозяйке в цветастом павло-вопосадском платке и сквозь стекло приветливо кивнул соседу.
– Если милый при портфеле, значит, милый без делов!
– Скучный город – некуда податься, – сказал учитель, беспокойно осматривая содержимое ларька. – Сегодня у вас до странности душистые овощи.
– Это крыса.
– Ах да… От одной крысы такая вонь?!
– Ты б её видел – поросёнок! Ребятня её палками забила, а она от них – под ларёк. Там и сдохла. Нынче – пятый день, самый аромат.
Учитель разглядывал скудное убранство