Прямо над столиком, в который он упирался обоими локтями, у самых глаз он увидел непристойный рисунок: половой акт, изображенный шариковой ручкой, и тут же кто-то, подписавшийся инициалами Ж.Ф., двадцати двух лет, писавший с орфографическими ошибками, назначал свидание на том же месте, ежедневно в 16 часов. Он повернул голову и увидел повсюду подобные надписи.
– Инспектор Грацциано?
Да, это он. Он в курсе дела. Он называл его «господин Кабур», как те клиенты, с которыми он целыми днями разговаривал по телефону из своего кабинета на площади Алезии. Голос был четким, глубоким – голос диктора на радио. Рене Кабур представил себе могучие плечи, засученные до локтя рукава, лицо, налитое накопившейся к семи часам вечера усталостью.
Инспектор с фамилией боксера сказал, что он сейчас возьмет ручку и листок бумаги, потом повторил, что слушает, и тут же сам снова заговорил:
– Имя, возраст, адрес, профессия.
– Кабур, Рене Кабур. Мне тридцать восемь лет. Я директор отдела сбыта бытовых электроприборов фирмы «Прожин». «Прогресс»… Да, именно так, «Прожин». Нет, я нахожусь в пивном баре около Восточного вокзала. Живу на улице Синор, совсем рядом. Как только я прочел обо всем этом во «Франс Суар»… Так вот, то есть, ничего особенного, но я подумал, что должен вам позвонить…
Он правильно сделал. Какое место он занимал, подождите, я взгляну, 226-е, верно?
– Да, верхнюю полку справа от входа, вот именно.
– Вы сели в Марселе?
– Да. Вчера вечером.
– И вы не заметили ничего особенного во время пути?
У него чуть было не вырвалось, что ему не так часто приходится ездить в поезде и ему все казалось «особенным», но в конце концов он ответил:
– Нет, ничего.
– Когда вы вышли из поезда?
– Сразу по прибытии. Я хочу сказать, почти сразу.
– А когда вы выходили из купе, тоже ничего особенного?
Это слово вызвало у него желание рассмеяться, глупо рассмеяться, оно звучало теперь, когда он его слышал, как-то нелепо. Он сказал:
– Нет, ничего, но я могу заверить, что в ту минуту женщина была еще жива.
– Вам она знакома?
– Вы хотите спросить, знаю ли я, о ком идет речь? Я же видел фотографию…
– Были ли еще женщины в купе?
Они этого не знают. Значит, пока никто еще им не звонил. У него возникло странное чувство: первым приехал на вокзал, первым вышел из вагона, стал первым свидетелем.
– Да, были еще две женщины. Одним словом, те, кого я видел.
– В списке указаны только фамилии, – сказал инспектор Грацциано, – а вы первым из пассажиров купе нам позвонили. Не могли бы вы описать нам остальных?
Рене Кабур ответил: «Конечно». Но он оставил газету