И тут появляется некое заморское чудо. Ходит, присматривается, ищет, к кому бы обратиться. Ну, как его не «развести»? И развалившийся на коврах бездельник решает выдать себя за хозяина поместья.
Как выглядит настоящий хозяин, мавр не знает. Этих европейцев разве разберёшь? Тот, что перед ним, какой-то несолидный, но, может, он и впрямь здесь за главного?
Мавр прибыл по торговым делам. Но, кажется, его планы изменились. Просто он увидел певицу и «запал» на неё. И теперь готов пойти на всё, лишь бы женщина стала его.
Но коли так, почему бы не поторговаться? Возможно, мавр даже и купит ставшую столь желанной европейку. Причём выложит за неё какую-нибудь совсем уж несусветную сумму (перо с крупным драгоценным камнем уже, кажется, отвергнуто).
Чем всё для него закончится? Вряд ли чем-то хорошим. Очень может быть, что трюк с продажей красавицы проделывается компанией не в первый раз. Но не исключена и импровизация.
В любом случае, за судьбу актрисы можно не беспокоиться. Сбежит при первой возможности. Мавру же поделом: нечего соваться туда, где тебя не ждёт ничего, кроме насмешки.
Для шутников он и впрямь отличное развлечение. Лютнист, к примеру, уже просто не в силах сдержать смех.
Берхем помогает зрителю разобраться, что происходит: павлин символизирует умение пустить пыль в глаза, обезьянка – человеческую глупость, ваза – тщеславие, румяное яблоко – соблазн, лимон – неизбежное разочарование.
Что же касается свирепых собачонок, то они принадлежат светским дамам. Вот уж кому не стоит попадаться на язычок! Вцепятся – не оттащишь! Ну, а истинный хозяин – там, наверху, в тёмной одежде, в некоей усталости от человеческого идиотизма наблюдает за происходящим. И то, как «разводят» африканца (человека явно состоятельного и гордого), доставляет ему удовольствие. И почему-то кажется, что это сам художник и есть.
Адриан ван Остаде
Адриан ван Остаде. «Два курящих крестьянина». 1664. Дрезденская галерея.
Табак в Нидерландах начали выращивать в начале XVII века. Так что эти крестьяне наслаждаются уже местным табачком.
К середине XVII века табакокурение становится общедоступным. И какая же это прелесть – глотнуть ядрёного, пробирающего до печени сизого дыма! А если ещё и с пивом… Кайф становится просто запредельным. И вот уже перед глазами сменяются райские кущи и прелестные крестьянки, отличный кусок французского сыра и ломоть