– Так, и этот туда же, – пробормотал Ким, с неудовольствием обнаружив, что остался без собеседников. – М-да, братцы, что-то рано вы меня бросили одного…
Княжий приемыш потянулся, зевнул, взглянул в окно. В голове шумело, но спать совершенно не хотелось. Интересно, который час? Гнусные предатели валялись на полу, наслаждаясь сонными грезами. «Братец Сай завтра вроде бы собирался с утра покататься верхом вдоль городской стены, – рассеянно подумал Ким. – Может, с ним поехать – авось не просплю, если лягу пораньше… Чем заняться?.. Пойду-ка я домой».
Дунул ветер, с неба листопадом посыпались звезды. На мгновение Киму показалось, что созвездия мигнули и помутнели, как гаснущие светильники, а Небесный Балдахин качнулся, оборвался и ухнул вниз. Ким оперся о стену и зажмурился, чтобы не упасть. А когда открыл глаза, увидел, что спавший в углу четвертый гость, толстяк Хэ, проснулся и неуклюже поднимается с пола.
– С добрым утром! – приветствовал его Ким, тут же приходя в хорошее настроение. – А ты знаешь, что уже вечер послезавтрашнего дня, и ты проспал объявление оценок?
Хэ не отвечал, деловито и совсем по-трезвому выпутываясь из занавески.
– Да, кстати, – хорошо, что ты не явился, – с трагическим видом продолжал Ким. – Твое сочинение было объявлено пасквилем на императора, а ты – государственным изменником, так что теперь тебе надо как можно быстрее линять из Сонака…
В этот момент Хэ наконец выдрался из тряпки, отшвырнул ее на пол, выпрямился – и Ким потерял дар речи. Перед ним стоял вовсе не Хэ, а другой, не знакомый ему человек. Да и человек ли? Весь в черном с головы до пят – только лицо бледным пятном выделяется в полумраке.
А за окном творилось что-то непонятное – звезды сыпались дождем, словно все одновременно решили переселиться с небес на землю.
– Ты кто такой? – пробормотал Ким, когда к нему вернулся голос.
Незнакомец не ответил и не пошевелился. Только в комнате как будто стало темнее. У Кима по спине побежали мурашки.
«Бес!» – похолодев, подумал он.
Уже много лет Ким не сталкивался с порождениями Нижнего мира и совсем забыл, как они ужасны и сколько от них вреда. Ох, недаром прошедшей ночью приснился тот сон… «Не поддаваться страху, Мотылек! – стиснув зубы, приказал себе он, повторяя то, чему его в детстве учил старый мучитель, лесной шаман. – Если приучишь себя не бояться трех вещей: темноты, дикого зверя и нечистой силы, – тогда на свете не останется ничего, способного тебя напугать…»
– Сгинь, пропади! Я никуда с тобой не пойду!
– А я никуда тебя и не зову, – спокойно ответил бес, остановив взгляд на приемыше, как будто впервые его заметил. Небесный Балдахин дрожал над черноволосой головой незваного гостя, как мерцающий снежный капюшон. Глаза у беса были такие же большие и светлые, как у Кима, взгляд жесткий, сосредоточенный, лицо усталое. Выглядел он лет на тридцать. Одет в черное, не то как монах, не то как лазутчик, причем одежда явно не местного покроя. Ким глянул на его ладони – оружия не видно. Стоит, свободно опустив руки, как у себя