Бедный владелец театра, управлявший куклами, испугался и очень расстроился, ведь королева была его самой красивой куклой, а мерзкий бульдог откусил ей голову. Но когда публика разошлась, незнакомец, пришедший вместе с Джоном, сказал, что починит куклу. Он вытащил свою баночку и смазал куклу целебной мазью, которая когда-то так хорошо помогла старухе, сломавшей ногу. И стоило ему только натереть куклу этой мазью, как она стала как новенькая. Более того, теперь она сама могла двигать руками и ногами, и не надо было дергать за веревочки. Кукла сделалась как живая, вот только говорить не умела. Владелец театра был счастлив – теперь ему уже не надо было управлять ею, поскольку кукла могла танцевать сама по себе.
Но когда наступила ночь, и все постояльцы заснули, послышался такой долгий и печальный вздох, что все проснулись и пожелали узнать, в чем дело. Владелец кукол бросился к своему театру, потому что вздох донесся именно оттуда. Деревянные куклы валялись в полном беспорядке: король лежал среди своих гвардейцев, и все они жалобно вздыхали и таращили свои стеклянные глаза. Им очень хотелось, чтобы их тоже, подобно королеве, натерли мазью, и они смогли бы двигаться сами по себе. Королева упала на колени и с мольбой протянула попутчику Джона свою прекрасную золотую корону, словно говоря: «Возьмите, возьмите ее, только натрите мазью моего супруга и моих подданных!»
Бедный кукольник от жалости не смог сдержать слез. Он обещал отдать попутчику Джона все деньги, которые заработает в следующий вечер, если тот намажет своей чудо-мазью четверых или пятерых его лучших кукол. Но попутчик за свою услугу попросил у кукольника лишь большой меч, а получив его, намазал снадобьем шестерых кукол, и они тотчас же принялись танцевать, да так весело, что девушки – живые девушки, посмотрев на них, тоже пустились в пляс. Постояльцы гостиницы, кучер и кухарка, лакей и горничная – все танцевали. Даже кочерга и каминные щипцы последовали их примеру, но сразу же упали, успев подпрыгнуть всего один раз. До чего же веселая это была ночь!
На следующее утро Джон со своим попутчиком покинули их и стали подниматься в горы, поросшие сосновым лесом. Вскоре они были уже так высоко, что церковные башенки внизу стали похожи на красные ягоды среди густой зелени, и перед ними открылся величественный вид на много-много миль вперед. Перед ними лежали долины и города, где они еще не бывали. Такого прекрасного зрелища Джон не видывал ни разу в жизни. С ясного голубого неба светило солнышко и пригревало землю. Послышались вдруг звуки охотничьего рога, и на душе у Джона стало так радостно, что на глаза его навернулись слезы, и он воскликнул:
– О, Боже, как Ты добр! Я хотел бы расцеловать Тебя за твою доброту, за то, что Ты подарил нам всю красоту, какая только есть в мире!
Его попутчик,