– Почему?
– Мы – подруги.
– И каждый день деретесь? – юноша был несколько обескуражен. Спору нет, в его детстве девчонки часто дрались, но то были рабыни с плантации барона Фейра.
– Не каждый. Но иногда случается. Я люблю драться, – призналась Верджи. – А ты?
– Не особенно. Хотя иногда приходится.
– Я все детство дралась. У меня было двое братьев. У нас каждый день в саду кипели сражения. Андре, Винсан и я… – Она вдруг помрачнела и подавила вздох. – Ири – хорошая девчонка. Просто характер у нее сволочной. Завтра мы помиримся, – пообещала Верджи. Похоже, ей было неловко оттого, что Марк оказался свидетелем потасовки.
– Ты тоже ловишь патриция? – спросил он со смехом.
– Слушай, не говори ерунды. И потом… – она скорчила презрительную гримасу. – Мне патриций ни к чему.
– Вот как? Мы такие гордые?
– Нет. Мне попросту запрещен въезд на Лаций. Я должна всю жизнь провести в колониях. Эта – лучшая. Но ведь есть еще такие как Петра. Ты бывал на Петре?
– Лично я – нет. Но мой дед воевал там. Ужасная планета с разреженной атмосферой. Жить можно только в купольных городах.
– А я была, – сказала Верджи. – Хотела сделаться петрийским наемником.
– У тебя отличный удар правой. Тебя бы взяли, – засмеялся Марк.
– Мне не понравился их обряд посвящения. Поэтому я выбрала Острова Блаженных.
“Кто она такая? Незаконная дочь какого-нибудь патриция, лишенная ноши, но сохранившая гордость и надменность предков? Или ее родители – причем оба – совершили государственное преступление, и вся семья была выслана с Лация, – внезапно ожил голос предков. – Их дети после шестнадцати должны находиться под постоянным контролем”.
Корвина это открытие должно было бы оттолкнуть. Но не оттолкнуло. Напротив, проснулось жгучее любопытство – захотелось непременно узнать, почему девушка оказалась высланной из метрополии пожизненно. Он ощутил с ней странное родство: оба против воли были лишены родины, оба пребывали не там, где хотели бы жить. Возможно, она росла среди чужих людей, как и Марк. Ее преследовали. Мгновенно он сочинил для своей новой знакомой целую историю жизни, расцветил многочисленными подробностями. Там еще не было конкретных имен и географических названий, но канва событий была прочерчена пунктиром от самого рождения до восемнадцатилетия героини.
– Пойдем, прокатимся на главной горке, – предложила она.
Корвин посмотрел на вершину скалы, откуда, совершая один поворот головокружительнее другого, спускался полукруглый желоб. По нему, оглашая окрестные горы визгом и воплями восторга, мчались вниз на амортизационных подушках любители приключений. Снизу этот спуск казался смертельно опасным. На самом деле замечательная горка ничем никому не грозила, зато гарантировала бешеный выброс адреналина в кровь.
– Идем, – Марк поднялся. – Но, похоже, там теперь уйма отдыхающих.
– Не