Подойдя к дворцу и поднявшись на несколько ступеней, я очутился в обширной галерее, уставленной по стене креслами, совершенно такими же, какие были присланы ко мне на квартиру. Пол галереи был покрыт коврами. Хош-Диль-хан сидел на кресле. При входе моем на галерею он встал и сделал несколько шагов навстречу. Мы подали друг другу руки, и луинаиб пригласил меня сесть рядом с ним. Кроме нас на галерее сидели в отдалении: Магомет-Мусин-хан и мирза низам10 Сафар-этдин.
Луинаиб Хош-Диль-хан генерал-губернатор обширной провинции, в состав которой вошли все узбекские ханства, находившиеся между Аму и горами Бадахшан. Луинаиб для своего высокого положения очень молод. Ему всего тридцать лет. Это красивый мужчина с черной бородой, по афганскому обычаю, коротко подстриженною; роста выше среднего; крепкого телосложения. Он был одет в синий двухбортный сюртук с костяными пуговицами, синие штаны, лакированные сапоги, войлочную каску и белые нитяные перчатки; шея была повязана голубым шелковым платочком. <…>
По обычаю, существующему в Средней Азии я осведомился о здоровье эмира Шир-Али-хана; но, к удивлению своему, не получил встречных вопросов о здоровье Государя Императора и туркестанского генерал-губернатора. <…>Я прямо заявил луинаибу, что желаю как можно скорее тронуться в путь <…>. Луинаиб ответил, что без разрешения эмира он не может меня пустить в Герат.
– Когда же можно ожидать этого разрешения? – спросил я.
– В летнее время, – отвечал он, – наши чапары ходят в Кабул и обратно в шесть дней. Теперь в горах, по кабульской дороге, выпал большой снег и потому доставка депеш должна замедлиться.
– Однако ж чрез сколько времени можно надеяться получить ответ из Кабула при настоящем состоянии пути?
– Чрез восемь, десять, двенадцать, даже четырнадцать дней.
– И столько времени мне придется ждать здесь, в Мазар-и-Шерифе?
– Да.
– Конечно, я могу свободно ходить по городу и окрестностям его во время этого ожидания?
– Нет; я не могу вам позволить выходить из вашей квартиры.
– Почему?
– Потому что боюсь за вашу безопасность. Вы не знаете нашего народа; он дикий, необузданный, того и гляди, что вас убьют. Представить себе не можете, сколько вы принесли мне беспокойства вашим приездом; теперь я не могу спокойно спать, зная, что вы здесь, в гостях у эмира и что с вами может случиться что-нибудь недоброе. А тут еще новое известие: другой офицер