– На креплениях – печати Имперской Конструкторской и Министерства полетов, – сообщила Анселю начальница состава и протянула лист бумаги. – А здесь – письменное распоряжение мадам рей Брик, пусть небо ей будет крыльями, чтобы печати вскрыл лично Ансель рей Марн.
Сунув в руки онемевшему от неожиданности Анселю письменное распоряжение, начальница состава заторопилась прочь, наблюдать за разгрузкой остальных вагонов. А механикер еще некоторое время стоял на месте, чувствуя, как колотится сердце в груди. Юноша вспомнил о последнем письме мадам рей Брик, в котором она сообщала, что кое-что ему отправила, но не написала, что именно, на случай, если корреспонденцию перехватят шпионы. Однако она уверяла, что когда Асель это получит, то сразу поймет, что нужно делать.
Пальцы, срывающие с креплений печати, слегка дрожали – то ли от волнения, то ли от порывов холодного зимнего ветра. Фанерные панели поддались не сразу, но когда Анселю наконец немного удалось сдвинуть одну из них в сторону и заглянуть внутрь вагона, у него перехватило дыхание, а на глаза непроизвольно навернулись слезы.
Да, мадам рей Брик была права: он знает, что это такое и что нужно делать.
Зайдя в казарму, Ника замерла на пороге: в глаза сразу бросилось значительно увеличившееся количество идеально застеленных коек.
Девушка сглотнула ком в горле. Конечно, она понимала, что авионеры гибли во время боев, а за последние дни боев было… немало. И все же вид этих пустых коек подействовал почти так же, как если бы она увидела надгробия могил.
В казарме было пусто. Ника присела на свою постель и с облегчением выдохнула, увидев, что одеяло на койке напротив смято. Значит, Черная Берта жива. Ника откинулась на подушку, прикрыла глаза и подумала, что слишком взвинчена для того, чтобы уснуть.
И немедленно провалилась в сон – путешествие из Шайрели и переживания последних дней изнурили Нику куда больше, чем она осознавала.
Когда девушка проснулась, за окнами было уже светло. Казарма вновь пустовала, что вполне объяснялось временем завтрака. Поняв, что жутко проголодалась, Ника поднялась, поплескала себе в лицо водой из умывальника и отправилась в «деревяшку».
Внутри все было как обычно: тепло от горящего камина, вкусные запахи выпечки и жаркого, тихий гул голосов. Вот только эти голоса стихали за теми столами, мимо которых проходила Ника, и снова набирали силу за ее спиной. А холодные, осуждающие взгляды Ника ощущала почти физически.
Гадать о причинах долго не пришлось.
– Бросила рей Дора на произвол судьбы и сбежала, – донесся до нее шепоток. – А потом разбила «Грозу» в океане!
Ника едва не споткнулась от неожиданности – и от несправедливых обвинений. Все было совсем не так!
Больше всего девушке хотелось выбежать вон из «деревяшки», но это означало проявить слабость. Потому Ника глубоко вдохнула, собираясь с силами, и постаралась поступить