У мамы и папы на многое в жизни были разные взгляды. Вот у папы не получалось размышлять дома, посреди всей этой суеты. Поэтому он, как только мог, уезжал в деревню. И почти всегда по воскресеньям.
Однако сегодня он должен был остаться дома и пойти с нами на кладбище. Но папа переживал смерть нашего маленького братика так тяжело и всегда становился у его могилы таким печальным и задумчивым, что мама сама попросила его поехать в деревню в надежде на то, что летом он тогда проведет больше времени с семьей.
Итак, папы, как обычно, не было с нами. Его шуба осталась висеть в прихожей, и мама, посмотрев на нее, озабоченно покачала головой: «Неужели папа опять уехал в своем тонком пальто? Только бы он не простудился…»
Тут Надя, наша младшая сестра, которой было всего восемь лет, подбежала и уткнулась носом в папину медвежью шубу. Затем вскарабкалась на галошницу и спряталась в шубе с головой. Казалось, в мягком меху папиной шубы она чувствовала себя уютнее, чем на руках у папы. Мы остались в прихожей одни, Надя и я. Я заметила, что она подглядывает за мной из шубы.
– Пойдем, нам дадут горячего шоколаду! – сказала я, собираясь уходить, но Надя идти не хотела.
– Нет, я останусь здесь. Ты иди! Я греюсь…
Глазок, смотревший на меня сквозь дырочку, исчез в складках шубы. Она была еще маленькая, самая младшая, и хотела, чтобы папа был только ее папа.
Когда я вошла в столовую, мама задергивала гардины, а Свея растапливала камин. Вдруг зазвенел колокольчик у входной двери: три коротких звонка. Мама вздрогнула и отпустила гардину. Кто бы это мог быть? Так поздно, в воскресенье?
Свея уже шла открывать. Вдруг это папа забыл ключ?
Нет, не может быть. Мама прислушалась. Он вернулся бы раньше. Мы услышали, как Свея пробормотала что-то у входной двери. Затем вернулась в столовую и с возмущенным видом спросила:
– В дверь звонили?
– Да, конечно, но…
– Но там никого нет!
В ту же минуту мы услышали в саду странный свист, и Свея метнула в окно злой взгляд.
– Успокойся, Свея, – сказала мама, – это наверняка какой-нибудь приятель Роланда…
Свист послышался снова, громче, чем в первый раз. Мы с Роландом выбежали на застекленную веранду и стали всматриваться в сад, залитый лунным светом. Но мы никого там не увидели. Между деревьями, отбрасывавшими черные тени, лился ровный голубоватый свет. Луна была необыкновенно яркая, полная.
Тот же самый свист раздался в третий раз. Нет, на озорство это не похоже. Звук был мягкий, как у флейты, немного печальный и странный для этого времени года. Так могла бы свистеть какая-нибудь птица. «Вон там кто-то есть! Я видел, там кто-то шевельнулся!» – Роланд пристально вглядывался в глубь сада, я посмотрела туда же. Кто-то стоял посреди лужайки и рассматривал наш дом. Девушка? Или молодой человек? Осанка была такой мужественной, что я засомневалась. Но это была