За жизнью в самой крепости я тоже понаблюдал. На всякий случай запомнил время смены караульных и сроки прихода караванов. Узнал, что с наступлением темноты патрульные с запада всегда возвращались в крепость, тогда как восточные, напротив, иногда задерживались в лесу допоздна. В этом случае в крепость отсылали с запиской собаку, которую в обязательном порядке отправляли в каждый такой дозор.
Меня наличие псов несколько напрягало: чуткий собачий нос мог в любой момент обнаружить наше присутствие. Однако, когда это действительно случилось и сторожевой пес вдруг замер, повернув голову в сторону нашего с Ворчуном убежища, я машинально коснулся его мыслью, как и ощетинившегося волка:
– «Тише, брат. Не надо шуметь. Мы не враги».
Собака, удивленно присев, и впрямь промолчала, а потом, поколебавшись, двинулась дальше. Люди тоже проехали мимо. Ворчун тихонько фыркнул. А я с облегчением вздохнул, потому что убивать ни в чем не повинного пса у меня не было никакого желания.
Когда с восточной частью леса все стало более или менее ясно, мы начали делать вылазки и на западный берег. Сперва вдали от привычных маршрутов дозорных. На север, за пределами огороженного сетями пространства. И поскольку на том берегу сети тянулись перпендикулярно реке всего лишь жалкие полкилометра, то уже оттуда мы начали забирать южнее, аккуратно разведывая территорию.
Как оказалось, артефакты с непонятной магией были понатыканы с этой стороны еще гуще, чем на востоке. Причем чем ближе к воде, тем плотнее стояли «трости». Вероятно, это была последняя заградительная полоса, способная задержать ненасытных тварей, не дав перебраться на противоположный берег. А драхтов здесь было много. Не в пример больше, чем на восточном берегу. Они бродили по лесу поодиночке и группами – медлительные, рассеянные и ленивые. Рядом с рекой обычно притормаживали, иногда собираясь вокруг артефактов по шесть – восемь штук. Когда магия в набалдашнике заканчивалась, они так же неторопливо разбредались, периодически застревая у соседних артефактов. Временами, как мне показалось, даже спали на ходу. Но вся эта леность и размеренность немедленно пропадали, стоило тварям увидеть нечто живое.
Как-то раз мне довелось наблюдать, как одна такая стая напала на дозорный отряд, чуть-чуть не успевший к месту их сборища. Картина была жуткой: несущиеся во весь опор монстры, отчаянно ржущие кони, сдавленная ругань, которая разносилась особенно громко в неестественно притихшем лесу. Но парни не сплоховали. Вместо того чтобы сбиться в кучу, они, напротив, рассыпались вдоль берега и, выудив из карманов уже знакомые мне шкатулки, просто закидали несущихся во весь опор драхтов напоенными магией артефактами.
После этого атака захлебнулась, кошмарики застопорились,