– Приятно познакомиться. Я Ларри Андервуд.
Он сел. Она протянула руку, и он легонько пожал ее, почувствовав пальцами прикосновение колец. Осторожно отлепил обертку от мороженого и аккуратно бросил в стоящую у скамейки урну с надписью: «ЭТО ВАШ ПАРК. СОБЛЮДАЙТЕ ЧИСТОТУ!» Только что проделанная операция показалась Ларри забавной. Он откинул голову назад и расхохотался от всей души, впервые с того дня, как пришел домой и обнаружил мать на полу. И испытал безмерное облегчение, осознав, что смех, как и прежде, вызывал приятные ощущения, поднимаясь откуда-то из живота и исчезая между зубами, отправляясь в веселенькое путешествие к чертовой матери.
Рита Блейкмур улыбалась ему и вместе с ним, и его вновь поразила ее небрежно-элегантная красота. Она словно сошла со страниц романа Ирвина Шоу. Может, «Ночного портье» или другого[68], по нему еще сняли телесериал, который Ларри смотрел подростком.
– Услышав ваши шаги, я чуть не спряталась, – призналась она. – Подумала, что идет тот мужчина в разбитых очках и со странными идеями.
– Выкликатель монстров?
– Это ваше прозвище или его собственное?
– Мое.
– Очень метко. – Она открыла отороченную мехом норки (возможно) сумочку и достала пачку ментоловых сигарет. – Мне он напоминает безумного Диогена.
– Да, ищущего настоящего монстра. – И Ларри снова засмеялся.
Она закурила, выдохнула облачко дыма.
– Он тоже не болен, – заметил Ларри. – В отличие от большинства других.
– Швейцар в моем доме выглядит очень хорошо, – поделилась своими наблюдениями Рита. – Он по-прежнему на посту. Выходя этим утром из дома, я дала ему на чай пять долларов. Сама не знаю за что. То ли за то, что он очень хорошо выглядит, то ли за то, что стоит на посту. Как вы считаете?
– Я слишком мало вас знаю, чтобы ответить.
– Конечно, вы меня не знаете. – Она убрала сигареты в сумочку. Он заметил лежащий в ней револьвер. Рита, перехватив его взгляд, продолжила: – Это револьвер моего мужа. Он работал управляющим крупного нью-йоркского банка. Так он всегда отвечал, если его спрашивали, чем он занимается. «Я-управляющий-крупного-нью-йоркского-банка». Он уже два года как умер. Отправился на ленч с одним из этих арабов, которые будто мажут все открытые участки кожи «Брилкримом». Обширный инсульт. Даже галстук не успел снять. Как вы думаете, для нашего поколения это эквивалентно давней поговорке о смерти в сапогах[69]? Гарри Блейкмур умер в галстуке. Мне это нравится, Ларри.
Перед ними на дорожку приземлился зяблик и принялся клевать землю.
– Он безумно боялся воров, отсюда и этот револьвер. Ларри, правда ли, что при выстреле бывает сильная отдача и громкий звук?
– Не думаю, что у такого револьвера будет сильная отдача, – ответил Ларри, никогда в своей жизни не стрелявший. – Это тридцать восьмой калибр?
– По-моему,