цветные телевизоры, кнопочные телефоны существовали только на страницах научно-фантастических романов. Машинка быта черная и элегантная, как пара ботинок на пуговицах. За стеклянным кожухом были видны рычаги, пружины, колесики и стержни. Слева торчала, как поднятый вверх палец голосующего на шоссе человека, потускневшая от долгого бездействия рукоятка возврата каретки. Каретка запылилась, на жесткой резине было множество царапин и вмятин. На передней части машинки полукругом расположились буквы: ROYAL. Энни секунду подержала машинку в руках, осматривая ее, затем со вздохом опустила на кровать между ног Пола.

      Он не сводил с нее глаз.

      Она ухмыляется?

      Господи Иисусе, похоже на то.

      Как бы то ни было, эта машинка не сулит ему ничего хорошего. У нее двухцветная лента – сверху красная полоса, под ней черная. А он-то уже забыт, что такие ленты существуют. Но приятного чувства ностальгии эта лента у него не вызывала.

      – Ну как? – Она радостно улыбалась. – Что скажете?

      – Отличная! – быстро ответил он. – Настоящий антиквариат.

      Ее улыбка померкла.

      – Я покупала не антиквариат. Я покупала подержанную вещь. Подержанную вещь в хорошем состоянии.

      Он отреагировал мгновенно:

      – Ну-ну! Пишущие машинки вообще нельзя называть антикварными в полном смысле слова. Хорошая машинка служит практически вечно. Эти старые кабинетные машинки – танки!

      Он погладил бы машинку, если бы мог до нее дотянуться. Если бы мог, он бы поцеловал ее.

      Ее улыбка вернулась. Его сердце стало биться чуть ровнее.

      – Я ее купила в «Старых новостях». Правда, идиотское название для магазина? Конечно, Нэнси Дартмонгер, хозяйка, – дура. – Энни слегка помрачнела, но он сразу увидел, что сердится она не на него; пусть инстинкт самосохранения – это всего лишь инстинкт, но, как в последнее время стал понимать Пол, он помогает делать поразительные открытия. Пол начинал привыкать к смене фаз ее настроения, улавливая его изменения, словно прислушиваясь к тиканью ненадежных часов.

      – И она не только дура, она дрянь. Дартмонгер! Ей надо бы носить фамилию Дарт-монстр. Дважды разводилась, а теперь живет с буфетчиком. Поэтому когда вы сказали «антиквариат»…

      – На вид она хорошая, – перебил он.

      Энни помолчала и затем, как бы извиняясь, сказала:

      – Тут нет буквы «н».

      – Правда?

      – Вот. Видите?

      Она повернула машинку так, чтобы он увидел полукруг клавиатуры. На месте буквы «н» оказалась дырка – как дыра от выпавшего зуба, – но все остальные клавиши были в порядке.

      – Вижу.

      Она опустила машинку. Он ощутил толчок и подумал, что машинка должна весить фунтов пятьдесят. Она пришла из того времени, когда не было сплавов и пластмассы… как и шестизначных сумм авансов за книги, книг по мотивам фильмов, «Ю-Эс-Эй тудэй», «Энтертейнмент тунайт», когда знаменитости не рекламировали кредитные карты или водку.

      «Ройал» ухмылялся ему, суля неприятности.

      – Она запросила сорок пять долларов, но потом сбавила