Придя к такому выводу, направилась в нашу комнату, достала из-под кровати большую красивую коробку, в которой сокровища мои лежат, и начала перебирать. Как всегда увлеклась и вместо того, чтобы быстрым взглядом оценить состояние запасов, стала перекладывать пакетики, папочки, конвертики…
За этим занятием меня и застал Руслан. Бесшумно появился на пороге, так, что до последнего момента я его и не замечала, а когда заговорил – вздрогнула, испугавшись:
– Опять творишь? – спросил с улыбкой, от которой сердце загрохотало.
– Привет, – тоже улыбнулась, – пока нет, просто разбираюсь. Как дела? Как работа?
– Все хорошо, – муж отстраненно плечами пожал.
– Проблемы решились?
– Более чем.
– Устал?
– Есть немного, – отмахнулся, словно несущественно все это. Он подошел ко мне, склонившись, поцеловал в губы и сел рядом, с опаской глядя на мои залежи великой рукодельницы. – Зачем тебе столько всего? – покрутил в руках пакетик с бисером.
– Ты что! У меня мало всего! – всплеснула руками. – Я уже целый список составила того, что необходимо докупить.
– Таня, ты маньячка! – рассмеялся муж. – А, это что?
Взял пластиковый конверт, в котором хранились фотографии, вырезанные из глянцевых журналов и рекламных буклетов.
– Это места, в которых я хотела бы побывать.
– Да? – он задумчиво их рассматривал. – Здесь нет ни одного известного.
– Нет, – согласилась и подсела ближе, прижимаясь щекой к его плечу, – здесь такие места, куда не рвутся толпы туристов. Они спрятаны от посторонних глаз. Настоящие, чистые. Вот это – дом в деревне, расписной, резной, как игрушечный. Смотришь на него, и настроение повышается. А вот маяк в маленьком прибрежном городке. Если бы мне хотелось спрятаться от всего мира, я бы ушла туда. А вот сквер, в одном из городских дворов, украшенный фигурками сказочных персонажей. Жители сами все делали, и ощущение такое, будто сказку своими руками сотворили. А вот ферма, где разводят курочек пестрых…
Руслан рассмеялся.
– Что? – смущенно посмотрела на него. – Чего ты смеешься?
– Ничего, – покачал головой, – Наташка вон о Миланах и Парижах грезит, а ты о курочках.
Невольно покраснела, почувствовав себя полной дурочкой:
– Это так плохо?
– Это здорово, – притянул к себе, целуя нежно в висок, – ты не такая, как все. Видишь прелести там, где другие ничего не замечают.
– Мне иногда кажется, что я на твоем фоне деревенская простушка.
Так оно и было. Холеный Бекетов, снисходительно посматривающий на мир, и я – готовая по лугу бегать и одуванчики собирать, как маленькая.
– Глупости не говори, – хмыкнул он строго, – лучше тебя нет никого.
Засмущалась.