Август прошлого, 1655, года выдался жарким. Даже обычно полноводная Нева, да и часть Ладоги обмелели, и от шкиперов требовалось немалое искусство, для того, чтобы не посадить судно на мель. А уж ежели на борту не было лоцмана – то и совсем плохо дело! Уж конечно, никто из ревельских, рижских, нарвских и прочих купцов, периодически наведывавшихся в Тихвин, Ладогу, Новгород, не желал рисковать ни кораблями, ни товарами. Брали лоцманов, многие – на постоянной основе, как вот тот же герр Готлиб Шнайдер, почтенный негоциант из Ниена. Герр Шнайдер всегда брал Никиту Бутурлина, о чем молодой помещик знал и с июня по октябрь старался находиться в Тихвине, ибо, кроме Шнайдера, там можно было запросто наняться и к другим торговцам. Господина Бутурлина знали все шкиперы, считая его весьма опытным специалистом, да и вообще хорошим парнем. Вот и шарился Никита Петрович, забросив все свои поместные дела, зарабатывал денежку непростым лоцманским трудом, за что был весьма благодарен родному батюшке. Именно тот когда-то свел сынка с дядькой Савелием, лоцманом от Бога, знавшим все мели на Неве и Ладоге как свои пять пальцев! От Савелия-то и перенял молодой Бутурлин все свои знания, кои теперь и использовал, справедливо полагая, что с одного оброка в его деревеньке не проживешь и, уж тем более, оружие да экипировку не выправишь! Государева же жалованья можно было дожидаться годами. Вот старик Бутурлин так и умер, не дождавшись.
Лоцманам, конечно, платили щедро… но все же не так много, как бы хотелось. За навигацию в лучшем случае набегало где-то рублей пять, в хороший сезон – восемь, минус проценты местному владельцу – монастырю, точнее – архимандриту Иосифу. С одной стороны – не так уж и мало, но с другой – даже боевого коня не купишь! Хорошо хоть с голоду не помрешь, лоцманское ремесло кормит. Такой вот был Никита Петрович полупомещик-полумастеровой… впрочем, не один он.
Благополучно проведя по низкой воде два корабля ревельского купца Афанасия Шрединга, Никита Петрович получил от шкипера расчет и, набив кошель серебром, сошел на пристань славного града Ниена. Довольно большой по тогдашним меркам город – целых две с половиной тысячи жителей! – располагался на правом берегу Невы (по-шведски – Нюена), расползаясь прямыми мощеными улицами вдоль Охты, именуемой шведами совсем уж непечатно – Свартбякен! Еще по городку протекал Черный ручей, который местные русские упорно именовали речкой Чернавкой. Город находился под защитой мощных стен крепости Ниеншанц, зовомой русскими Канцы, с гарнизоном человек в пятьсот или чуть поменьше, точнее не сказывали, боялись шпионства.
В городе имелась школа, две кирхи – для финнов и шведов, располагавшихся на разных берегах Черного ручья. Конечно же, была и православная церковь – в раскинувшемся неподалеку – через реку Неву – селе Спасском. Рядом же, за городской чертой, располагались верфи, кирпичные заводы и склады. Ну и на набережной, как водится – портовые