В Новоаннинском Вася учился только в старших классах. Родился и вырос он в хутope Клейменовском Новоаннинского района. Хутор небольшой: четыре десятка дворов – бригада колхоза. По этой причине и школа здесь – только начальная. В семилетку пришлось ходить в соседнее село. Детские и подростковые годы будущего поэта шли так: зимой – хождение за несколько километров в школу, летом – работа в колхозе. Надо помогать родителям…… И вот оно – знамение нашего времени: в глубинке, в небольшом хуторе талантливому мальчишке не закрыты пути к большой духовной культуре, к пониманию поэзии, к интеллекту.
А как часто молодые сельские авторы сетуют на оторванность от большой творческой жизни! В редакцию московского еженедельника «День поэзии» пришло однажды даже и такое письмо: «Дорогие товарищи! Вы пишете мне, что в моих стихах нет образов и метафор. А где мне их взять здесь, в деревне?».
Навсегда Василий Макеев сохранит и уважение к сельским библиотекам – к скромным, но священным храмам своей мечты.
Приехав в Волгоград впервые на семинар поэтов, он мог сказать о себе:
Я детство оставил за гумнами
Без лишней возни и потуг.
И звезды глазами безумными
Меня поманили в мечту.
Куда подевалась отчаянность,
Какие открылись слова!
Любовь локотками нечаянно
Меня задевать начала.
Люблю я ночами болотными
Мечтой упиваться взахлеб
И гладить ладонями потными
Присушниц-берез гололед.
С клубничным, березовым, пасечным
Родниться навеки хочу.
На мир работящий и праздничный
Гляжу через солнечный чуб.
И снится в отчаянных всполохах
Которую ночь мне уже,
Что я лопоухим подсолнухом
За солнцем иду по меже.
За солнцем, за мечтой – с восторженным удивлением: «Какие открылись слова!».
Стихи Василий Макеев начал писать в раннем возрасте. И в этом чудесном для поэзии возрасте сумел отнестись к ним всерьез, как к работе, трудному, но обязательному поиску собственного голоса. Я говорю так потому, что был знаком с творчеством девятиклассника Васи Макеева, помню нашу переписку с ним, которая шла по редакционной почте. Уже тогда меня удивляла эта ранняя – в пятнадцать лет! – редкостная серьезность.
Ему не пришлось колебаться в выборе поэтических учителей. Они обнаружились естественно, любимые с детства: Некрасов, Кольцов,