Решено было Лизой Петровной – и брак и переезд в другой город.
Расставания с Полинькой не было, – вернее был обман с его сторону равный предательству:
«В тот день Полинька не ждала никакой беды. Наоборот. Ей предстоял чудесный вечер: они должны были пойти в театр, смотреть на приехавшую в их город известную труппу… Время занятий в институте тянулось томительно долго. Оставалась еще пара немецкого. В перерыве Полинька сидела в аудитории, глядя в окно на сырую осеннюю погоду, – за окном моросил нудный, шедший третий день дождь.
– Салахова! К тебе пришли! – крикнул кто-то из коридора.
В тот же момент прозвенел звонок. Полинька со всех ног бросилась к дверям.
– Это что ещё? Куда вы?.. – удивился входящий в аудиторию преподаватель.
– Я сейчас… Мне очень нужно…
Широкий коридор уже был пуст. Только у противоположной стены возле окна стояли две незнакомые ей женщины. Одна из них сухопарая, в больших круглых очках, повернулась к ней и смерила её оценивающим взглядом. Полинька вспыхнула и растерянно огляделась. Нет, нигде никого – только эти двое. Ей стало, вдруг, плохо (предчувствие беды скосило её в минуту), так, что она оперлась о стену, чтобы не упасть в обморок. А когда она отважилась посмотреть еще раз, обе женщины уже уходили к лестнице… Прежде чем спускаться с лестницы, та, что в очках, обернулась и ещё раз взглянула на Полиньку. Взглянула – будто выстрелила.
Полинька все-таки пошла в театр, поскольку билеты были у неё. Хотя она знала уже точно, что он не придет, – (сообразила она – что это были «смотрины», и что это была она…). И никогда больше они могут не встретиться. Она смотрела на сцену и плохо понимала, что там показывают, слёзы текли по её щекам весь спектакль, все два часа – тихо так что никто и не замечал, как она платком стирала их со своих щёк. Он боялась смотреть вправо, на обитое кожей кресло, которое так и оставалось незанятым.
– — – —
– Полинька… Я виноват… Может быть… —
– Не надо… Не надо об этом… И – всё. Конец. Мне пора. Прощайте! —
– Как? Так вот сразу? Но мы должны… Нам надо увидеться… —
– Нет. Не надо – отрезала Полинька, голосом, не терпящим возражения.
– Но почему? – недоумевал Борис Кириллович.
– Так будет лучше. —
– Но я… я должен видеть вас! – повысил голос Борис Кириллович, ужасаясь, что разговор оборвется на полуслове.
– Борис! –